Секретные коммандос - Джон Л. Пластер

смотрел, как один из детей в дверях ест из алюминиевой миски. Что за глупый ублюдок! — подумал я. У даже него нет горшка, куда ссать, все, что у него есть в этом мире, это его семья, и он подвергает ее опасности. Он был плохим стрелком или намеренно целился выше? Я мог бы его задержать, но два месяца назад мы с Джоном Алленом схватили вооруженного предполагаемого вьетконговца во время тренировки в джунглях, примерно в миле от лагеря CCC. Мы послушно передали его вьетнамской провинциальной полиции. Днем позже я увидел его на заднем сиденье Хонды — он показал мне средний палец. Я не собирался совершать эту ошибку дважды.

Мой ствол смотрел в центр груди мужчины, но я не решался стрелять, ожидая, пока он отойдет от своих детей. Я представил себе, что он слышал от тех, кто его завербовал — тех же славных вьетконговцев, которые вырезали целый джип сирот-католиков прямо на Шоссе 14, чтобы показать всем, что они могут контролировать дорогу по своему желанию. "Сделай это ради революции, брат. Стреляй в марионеток и янки, товарищ". Вот так, или они выпотрошат его на глазах у его семьи.

Прошло пять минут с момента выстрела. Фьюит спросил: "Туонг Си (сержант), он умереть?"

У меня было искушение застрелить его и списать это на снайпера, который целился в наших бегунов — в этом будет доля иронии. Я навел на него прицел, снимая CAR-15 с предохранителя.

Затем я посмотрел на его детей, сидящих на корточках и запихивающих рис в свои голодные рты.

Я опустил свой CAR-15 и поменялся с Фьюитом на его гранатомет M-79. Я заменил его золотистую осколочно-фугасную гранату на серую — со слезоточивым газом — навел прицел на хижину, взял чуть выше, чтобы компенсировать расстояние, и — ЧПОК! — она полетела, пробив стену хижины и свалившись внутрь. Вся семья вскочила на ноги, расплескивая миски, дети плакали и хватались за мать, отец трясся и кашлял.

Мы пошли прочь, оставив неизгладимое послание: "Мы знаем, кто ты, где ты и что ты сделал". Возможно, ему удастся убедить Вьетконг, что он больше не может быть им полезен.

Однако это сработало, мы больше не получали сообщений о том, что он стрелял. И наш выход был засчитан как успешный — РГ "Иллинойс" была признана готовой к трансграничному выходу. Но нас назначили на цель не сразу, потому что муссон снизил интенсивность наших действий. Так что мы каждый день усиленно тренировались, и каждый вечер общались в клубе. Однажды вечером мы собрались вокруг только что вернувшегося Один-Ноль, который встал, поднял свою выпивку и подвел итог своего последнего выхода одной незабываемой фразой: "Христиане — семь, Львы — ноль".

Все смеялись, некоторые ревели до слез. Его метафора стала условным обозначением нанесения потерь и чистого ухода, и образ был недалек от истины — на выходах в Лаос или Камбоджу часто казалось, что идешь на римскую арену, жертвуя собой ради развлечения других. Мы всегда, всегда сражались в меньшинстве. Толстый Альберт особенно любил эту римскую метафору и иногда заходил в клуб, поправлял свою невидимую тогу, а затем возвещал о последнем триумфе какой-либо из групп, например: "Разведгруппа "Техас": христиане, двеее-надцать, львы нооо-оль!"

Но эта беззаботность исчезала, когда все шло наоборот — никто ни разу не упоминал римскую метафору, когда потери были у "христиан". Было не над чем смеяться, и не было никакой необходимости обнародовать результат. Трагические новости всегда распространялись быстро.

В сентябре того года на выходе в Лаос возглавляемая капитаном Барре Макклелландом рота Хэтчет Форс из 100 ярдов и дюжины американцев сражалась с особенно агрессивными силами NVA. В одном бою было ранено множество ярдов и шесть американцев — лейтенанты Фрэнк Лонгакер и Кен Снайдер, и сержанты Питер Тэнди, Роберт Уоллес, Терри Миннихэн и Ричард Джокен. Их единственный медик, специалист-четыре Сесил Кейтон, делал все возможное, но плотный огонь с земли отогнал их эвакуационные вертолеты. Кейтон всю ночь занимался ранеными, но не мог сотворить чуда — молодой Джокен умер до рассвета. По крайней мере, остальные выбрались живыми.

Несколько недель спустя еще один выход Хэтчет Форс потерпел неудачу. Возглавляемый капитаном Рональдом Гуле, бывшим командиром разведроты, отряд высадился под огнем с земли. Бесстрашный Гуле спас штаб-сержанта Майка Шеппарда из горящего "Кингби", упавшего на их LZ. Затем люди Гуле энергично атаковали, заставив NVA отступить. Тем вечером Гуле и другой капитан, который вызвался на задачу, Нил Коуди, долго и пристально разглядывали друг друга: что-то было знакомо. Наконец они поняли, что были одногруппниками в детском саду в Слейтерсвилле, Род-Айленд.

На протяжении двух дней Хэтчет Форс вступали в стычки с отрядами NVA. Затем они наткнулись на крупный склад боеприпасов, захватив его после короткого боя. Понимая, что противник собирается контратаковать, Гуле поспешно перераспределил своих людей, и почти тут же на периметр обрушился огонь РПГ. Коуди бросился туда и обнаружил своего одногруппника тяжело раненым.

Капитан Гуле умер в Хьюи на полпути обратно в Дакто. Он был славным, храбрым человеком.

Опять "Эй, Блю", опять душераздирающие моменты в клубе. Временами казалось, что гибнут так многие, что приходилось напоминать себе, что люди все-таки еще и возвращаются. Рейнальд Поуп, раненый в Лаосе, летел в эвакуационной обвязке под "Хьюи", когда понял, что его карабин не защелкнут; двадцать минут он ехал на высоте 3000 футов (915 м), глядя на качающийся четвертьдюймовый крюк карабина, готовый соскользнуть с веревки, но этого так и не произошло. Он вернулся потрясенный, но целый. Билл Делима уцелел, несмотря на ранение и множество жутких выходов на цель "Хотел-Девять" (Hotel-Nine — Н-9). Боб Ховард выжил, получив невероятные шесть Пурпурных сердец[62]. Флойд Эмброуз вернулся домой с одним Пурпурным сердцем, как и члены РГ "Гавайи" Лонни Пуллиам и Грег Глэсхаузер. Даже Джо Уокер из РГ "Калифорния", хотя и был ранен, выжил, но с Джо был особый случай — он не поехал домой. Джо подписался в ЦРУ на командировку в северный Лаос, набил полный сундук всем необходимым и взял его с собой. Он сказал, что вернется через год.

РГ "Калифорния" Джо досталась тертому калачу, уже отслужившему один срок разведчиком в CCN, и теперь вернувшемуся на следующий в CCC: сержанту первого класса Ричарду "Лосю" Гроссу. Он оставил Один-Один Уокера, Билла Стаббса, и взял Боба "Патчеса" Мооса в качестве Один-Два. Вместе они выполнили несколько успешных выходов, в основном в нашем отдаленном северном районе действий. К октябрю они были нацелены туда в третий