Хендрик Фертен - В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС

Во время уличных боев нам уже не нужно было беспокоиться из-за огня артиллерии противника. Расстояние между нашими и русскими позициями стало настолько незначительным, что она не могла вести огонь, чтобы не попасть в своих же бойцов. Исход боя теперь решало стрелковое оружие и гранаты. Нам пришлось привыкать к тактике уличных боев. И здесь не могла помочь теоретическая подготовка в Школе ближнего боя, пройденная в Праге или в Клагенфурте. Изученное там не имело никакого отношения к тому, с чем мы на практике столкнулись в Бреслау. На русских равнинах бои шли между большими армиями, которые находились на значительном расстоянии друг от друга. Там было ясно видно, где находятся линии обороны и фронты. И если не считать действий партизан и редких вражеских авианалетов, каждый из нас точно знал, откуда ждать угрозы удара противника.

Однако в крепости Бреслау все было совершенно иначе. Здесь враг мог скрываться в самом неожиданном месте: за соседней дверью, на противоположной стороне улицы или в доме позади тебя. Иногда мы чувствовали, что русские совсем рядом, но не знали, где именно. Со временем у нас развилось буквально шестое чувство не только на присутствие врага, но и на оружие, из которого он вел по нам огонь. И мы могли определить не только расстояние стрельбы, но даже калибр пуль, пролетавших над нашей головой.

В лабиринте бессчетных улиц и скверов, аллей и углов русские применяли против нас множество коварных трюков, некоторые из которых совершенно не делали им чести. Мы со временем также перешли к снайперской стрельбе и стали устраивать засады. Незаметно подползать к врагу в городе было даже легче, поскольку развалины и подвалы зданий служили гораздо лучшим прикрытием, чем русские равнины. Улицы Бреслау стали ареной расчетливых, хитрых и жестоких действий. Как выяснилось, наши враги могут дойти даже до того, чтобы использовать знаки Красного Креста для внезапного нападения на нас. А это нарушало и Гаагскую, и Женевскую конвенции.

Но не буду голословным. Однажды трое безоружных на вид русских с нарукавными повязками Красного Креста появились с носилками всего в нескольких метрах от нас. Для нас это было вопросом солдатской чести: не открыть огонь по безоружным людям с такими повязками и дать им спокойно забрать своих убитых и раненых. Однако стоило русским подойти ближе к переднему фасаду дома, они выхватили из-под покрывал, лежавших на носилках, ручные гранаты и швырнули их с расстояния всего нескольких метров. Мы не ожидали такого и не среагировали мгновенно. Благодаря этому они успели скрыться.

Сделанное русскими было страшнейшим нарушением солдатской этики. Мы никогда не опускались до такого. Правда, справедливости ради, надо заметить, что это был единственный подобный случай, о котором я слышал в Бреслау.

Тем не менее, в той отчаянной ситуации, в которой мы оказались, у нас не было возможности продолжать воевать, если бы и мы сами не проявляли смекалку. Поскольку нам хотелось уцелеть и бить врага, нам приходилось тоже прибегать к не самым честным методам.

Порою нейтральная территория между нами и русскими оказывалась не шире улицы. Наши инженеры ломали головы, как им устанавливать мины на глазах у русских, не привлекая внимания, да еще так, чтобы враг не смог распознать наличие взрывных устройств. Решение проблемы, как ни странно, нашли солдаты. Они предложили, что мины должны быть замаскированы под кирпичи. Благо, материала для этого у нас было более чем достаточно. Осколки кирпичей в изобилии валялись по всему городу, инженеры обклеивали ими специально переделанные для этого деревянные футляры, в которых находились взрывные устройства. В результате готовая мина внешне была неотличима от обычного кирпича.

Под покровом темноты наши полевые инженеры, не замеченные русскими, подводили к зданиям длинные замаскированные провода, через которые впоследствии осуществлялась детонация. Как только с главной линии сопротивления поступала информация об отступлении наших солдат из определенных районов, полевые инженеры тут же закладывали «мины-кирпичи» в домах, расположенных на передовых позициях этих районов. Тесно взаимодействуя с инженерами, мы могли быть уверенными, что взрывы нанесут урон домам и тем врагам, которые достигнут их.

Проходило совсем немного времени, и русские действительно занимали эти дома. Наши полевые инженеры, чьи позиции находились всего в двухстах метрах от них, тут же приводили мины в действие. А мы потом сразу запрыгивали в охваченные дымом и огнем дома, чтобы уничтожить русских, еще не пришедших в себя от шока и неожиданности. Иногда в результате подобных операций оказывались уничтоженными целые пятиэтажные здания, выгоравшие целиком. Иногда боевая ситуация складывалась так, что нам приходилось подолгу оставаться и даже спать в уже заминированных домах. Для этого, безусловно, требовались стальные нервы.

Тем не менее несмотря на нашу изобретательность, русские превосходили нас в стратегии ведения войны с помощью разнообразных хитрых уловок. Наличие у них огромной смекалки в этом вопросе стало нам ясно еще во время зимней кампании в России. Уже тогда нам пришлось как-то приспосабливаться к подобному. Мы продолжали учиться этому и в Бреслау.

Коммуникация между нашими частями на передовой зачастую присутствовала лишь в форме «возьми у Петера, передай Паулю». Были случаи, когда в сложной ситуации наши бойцы, занимавшие тот или иной участок обороны, могли рассчитывать лишь на себя самих. В этих случаях положение могли спасти лишь их сверхчеловеческие усилия и изобретательность. В подобной ситуации находились и войска, оборонявшие позиции на Аугустасштрассе. Русские знали об этом и были решительно настроены осуществить прорыв на этом участке.

Я со своими бойцами также находился на Аугустасштрассе. Но особенно тяжело пришлось нашему товарищу по фамилии Будка, который со своими бойцами занимал соседний дом. Это было огромное здание регионального Института страхования. Хранившийся в нем уголь загорелся, и огонь охватил остальные этажи. Будке и его бойцам пришлось сражаться с русскими не на жизнь, а на смерть в нечеловеческих условиях. Температура в здании постоянно возрастала, доходя до 50–60 градусов. Будке и его отряду приходилось вести бой без рубашек. При этом товарищи постоянно поливали их холодной водой. Несмотря на это, бойцам приходилось сменять друг друга на позициях каждые полчаса. Те из них, кто получал передышку, немедленно покидали здание и спешили к находившемуся поблизости заводу Сельтерских минеральных вод, чтобы не только глотнуть свежего воздуха, но также обдаться холодной водой и принести ее товарищам.