Жизнь Леонардо, мальчишки из Винчи, разностороннего гения, скитальца - Карло Вечче

горизонтов, грандиозных инженерных и военных проектов в Османской империи. Чего он сможет достичь, имея практически неограниченные средства, предоставленные султаном? Насколько велика будет его новообретенная свобода? Какие восхитительные пейзажи подарит ему природа в самых отдаленных уголках Востока, где уже ждут реки, моря и океаны, и бескрайние равнины, и высочайшие горы на самом краю света, родные места его матери, Катерины?

29

Городской виноградник

Милан, 1498–1499 годы

И все же мечта оборачивается пшиком. Ответа из Константинополя нет. В итоге Леонардо сдается, вернувшись в Милан, к своим обязанностям по надзору за сложной системой водных артерий, в первую очередь – судоходных каналов. В конце концов, управление водой – одна из его главных страстей, постепенно принимающая форму трактата по гидродинамике (применяемой как в гражданских, так и в военных целях). Он даже успевает составить список томов и написать несколько глав[491].

Задолженность двора перед Леонардо, судя по всему, оказывается весьма существенной, и чиновники казначейства, в связи с огромными расходами испытывающие нехватку наличности (деньги нужны не только на искусство и городское строительство, но и на оборонительные укрепления или привлечение наемников), вынуждены избавляться от некоторых активов, отошедших в герцогскую казну совсем недавно. Уж лучше бросить художнику кость, чем он снова решит сбежать.

Так Леонардо оказывается хозяином виноградника в пригородном квартале Порта-Верчеллина, раскинувшемся между Санта-Мария-делле-Грацие и Сан-Витторе.

Не исключено, что оформлению дарственной поспособствовал епископ Пьяченцы Фабрицио Марлиани, которого Моро, с папского разрешения, заставляет отказаться от земель, ранее принадлежавших монастырю Сан-Витторе. Проект бронзовых дверей для собора до сих пор не двинулся с места, однако страдающий подагрой епископ вполне мог решить хоть как-то вознаградить Леонардо.

Первый документ, подтверждающий его право собственности, датирован 2 октября 1498 года: в переписке между поверенными Моро (советником и главным казначеем Джованни Антонио да Ландриано, главой налогового управления Бергонцио Боттой и третейским судьей Гуальтьеро да Баскапе) и Габриэле де Суико (поверенным Элизабетты Тровамала, вдовы Луки Кротти) участок, дарованный художнику Моро, упоминается в числе нескольких смежных, переданных в казну 2 августа 1497 года[492].

Виноградник площадью примерно шестнадцать пертик[493] (в нынешних мерах – 200 на 50 метров, то есть один гектар) тянется вдоль рва Редефоссо, от моста, там, где дорога на Сан-Витторе пересекает канал, до церкви Сан-Джероламо-деи-Джезуати. Земля здесь недешевая, поскольку город расширяется, и в этом районе как раз строится множество новых зданий: прежде всего, резиденций элиты, особняков и садов герцогских чиновников. Например, по соседству находится дом конюшего Моро, Эванжелисты Роведини да Брешиа, и дворец герцогского камергера Мариоло де Гвискарди, проданный в 1498 году кардиналу Ипполито д’Эсте.

В тот же период, вероятно по заказу Галеаццо Сансеверино, Леонардо проектирует роскошный дворец. Рядом с набросками плана рукой заказчика, несомненно очень богатого человека, перечислены подробнейшие инструкции по расположению комнат и подсобных помещений: так, ему необходима «обширная комната для моих нужд», людская для многочисленной прислуги, «канцелярия» для ведения дел и конюшня на шестнадцать лошадей[494].

Невероятно, но только к 46 годам у Леонардо впервые появляется своя недвижимость. В отличие от отца, сера Пьеро, на протяжении многих лет непрерывно копившего «имущество», скупая дома и землю в окрестностях Винчи, сам он до сих пор еще никогда ничем подобным не владел и вообще старался держаться подальше от уз собственности и мыслей, которые те неизбежно влекут за собой. И теперь художника охватывает такое волнение, что он при первом удобном случае, вооружившись веревкой, колышками и инструментами, идет в виноградник и измеряет его вдоль и поперек, используя в качестве единицы миланский локоть: всего от моста Тинконе до ворот – 31 локоть, от моста до перекрестка – 23 с половиной локтя[495].

Леонардо еще не раз обследует свой виноградник, стараясь как можно точнее подсчитать, сколько за него можно будет выручить в случае продажи: расчеты сложные, поскольку миланская пертика делится на 1855 квадратных локтей, каждый из которых Леонардо оценивает в 4 сольди: «По 4 сольди за квадрат, а поскольку в пертике 1855 квадратов, пертика выходит в 371 лиру, то есть 92 3/4 дуката, тогда как 15 пертик стоят 1391 1/4 дуката». Сумма, прямо скажем, немалая.

В конце 1498 – начале 1499 года, когда война уже кажется неминуемой, а над головой Моро сгущаются тучи, бумаги Леонардо буквально пестрят подобными расчетами. Однако придворные Сфорца не обращают внимания на тревожные доклады послов и тайных агентов: окончательно погрузившись в беспамятство, они развлекаются празднествами и пирами.

Леонардо снова всерьез задумывается о том, как уехать из Милана, а главное – обезопасить деньги, которые копил почти двадцать лет. Может, войну с Францией Лодовико Моро и переживет, особенно при поддержке швейцарских наемников и Максимилиана Габсбурга, но пока стоит принять меры предосторожности, чтобы не оказаться застигнутым врасплох, если династия Сфорца рухнет.

1 апреля 1499 года Леонардо рассчитывается с помощниками: «Салаи 20 лир / для Фацио 2 лиры / Бартоломео 4 лиры / Ариго 15 лир / 9 золотых дукатов для Салаи». Потом переписывает все наличные деньги, какие только находит в доме: «5 дукатов / 1 дукат / 3 дуката / на день первого апреля 1499 года у меня 218 лир / 20 дукатов в углу, где гвозди, в белом кульке / 28 дукатов сбоку в углу, где гвозди, в синем кульке / 97 дукатов в углу на полке, над серьгами» и так далее: альфонсини, флорины, гроссони, амброзини[496]… Забавно отметить, что Леонардо прячет деньги в «белых и синих кульках», лежащих на самом видном месте, возле коробок с гвоздями или на краю длинной полки, а в «денежном ящике», то есть сундуке, первоочередной цели любого вора, оставляет всего 140 «горстей» амброзини, завернутых в старую тряпку[497].

26 апреля 1499 года, возможно по настоятельной просьбе художника, дарственная на виноградник наконец оформлена и утверждена Моро. Она заверяет границы участка, а также право на строительство и на возделывание посадок[498].

Этот документ, озаглавленный «Littere donationis magistri Leonardi Guintii Florentini»[499], – крайне важное, хотя и запоздалое признание высочайшего мастерства художника, превзошедшего, как говорится в тексте, всех мастеров Античности, а многочисленные (multifaria) произведения, им созданные, еще долго будут свидетельством его гения.

Что ж, очень вовремя. Всего через пару месяцев французская армия во главе с Луи де Люксембургом-Линьи, Беро Стюартом д’Обиньи и Джаном Джакомо Тривульцио вступает в Италию.

30

В огне

Милан, 1499 год

24 июля французы, миновав Асти, переходят границу герцогства Миланского и осаждают Рокка-д’Араццо. Замок Анноне разграблен. Кондотьер Галеаццо Сансеверино, не приняв бой, сперва запирается в стенах Алессандрии, потом отступает, а его брат Джанфранческо, граф Кайаццо, предав Сфорца, и вовсе переходит на сторону врага.

Предательство совершает и Пьетро да Галларате: бывший посол в Неаполе, запечатленный Леонардо в качестве