Белая эмиграция в Китае и Монголии - Сергей Владимирович Волков

который доводит этих «смертников» до места назначения, а потом возвращается за новой партией.

Шикарные европейские рестораны – и тут же, около входа в них, чадящие удушающей вонью дешевого горелого бобового масла «походные кухни» разносчиков-китайцев, на которых они готовят для своих «клиентов»-кули лапшу и «козы».

Современная парикмахерская с десятками прекрасных удобных кресел, парикмахеры в белоснежных халатах, шампу, электрическая завивка, маникюр и прочие достижения современной техники и культуры, а у входа в парикмахерскую, на тротуаре улицы, на деревянном треножнике, в небольшом тазике, подогревается жаровней с горящими в ней «брикетами» вода «походной парикмахерской», а сам парикмахер, усадив своего клиента на пустой ящик из-под мандаринов, бреет ему голову каким-то куском остро отточенного железа.

Прекрасные кинематографы и театры, с мягкими удобными креслами, с полами, устланными коврами…, а у входа…, на тротуаре «кинематограф-ящик», в котором, заплатив коппер, прохожий китаец, приблизив глаз к небольшому наблюдательному отверстию, может увидеть «живую картину» и… получить «трахому» глаза – этот бич китайской бедноты.

Толстый, разодетый в шелка китаец, коммерсант или компрадор, важно следующий к своему автомобилю под охраной нескольких вооруженных револьверами «мабянов»-бодигардов (много русских было на этих службах), проходит, не замечая лежащего прямо на тротуаре почти совсем голого калеку-нищего, хриплым голосом просящего себе подаяние.

Огромные океанские пароходы, горящие тысячами огней в ночное время, стоят на рейде Вампу, а мимо них, пронзительно гудя, с трудом тащатся небольшие китайские катера, перегруженные «до отказа» пассажирами и тянущие за собой две-три баржи с грузом. Эти баржи загружены настолько, что их палубы почти наравне с уровнем воды в реке и захлестываются каждой волной, набежавшей от пролетевшего мимо моторного катера одного из иностранных военных кораблей, стоящих на рейде, который везет на берег несколько человек «отпускных» матросов.

Красота и убожество, роскошь и нищета, современная культура и архаизм в Шанхае шли рядом, рука об руку. Деловая жизнь города кипела почти круглые сутки: ведь помимо торговых интересов были еще и житейские. Нужно было кормить эти миллионы населения, нужно было держать народ в рамках санитарной безопасности, нужно было сохранять жизнь и имущество его обитателей, нужно было создавать условия, благоприятные для жизни каждого города, то есть следить за порядком.

Эта последняя задача, в местах расселения иностранцев, то есть на Сеттлементе и Французской Концессии, ложилась на плечи муниципальных советов, поневоле вынуждая их держать в своем распоряжении большие силы полиции и волонтерские корпуса. Задача была огромна и требовала большого числа работников.

Грабежи, разбои, киднаперство цвели пышным цветом; полная противоположность идей и «взглядов на жизнь» у колонизаторов-европейцев и природных хозяев страны китайцев вызывала беспрерывные, почти ежедневные вспышки рабочих забастовок и политических демонстраций, нарушавших нормальную жизнь города и требовавших немедленного вмешательства властей.

Вооруженная револьверами или карабинами полиция на всех перекрестках улиц, вооруженные полицейские патрули по всем улицам, «красные и черные марии», наполненные преступниками и арестованными, беспрерывно носились по улицам города, перевозя свой криминальный груз на полицейские станции, в суд или в тюрьму на Вард род.

«Вард род джэй» – это огромнейшая (кажется, самая большая в мире) тюрьма, в которой постоянно обитали до 10 тысяч насельников, от мелких уличных воришек до убийц включительно. Два ряда стен окружали несколько десятков каменных зданий-«блоков» с решетчатыми клетками-камерами, в которых помещались преступники группами или в одиночку, в зависимости от своей «категории».

Здания-блоки построены так, что снаружи, через огромные окна (доступ к которым для арестантов отгорожен внутренними решетками), видно все, что творится в этих камерах-клетках. Все устроено так, что возможность самоубийства преступника совершенно исключалась. У наружных ворот охрана из стражников китайской национальности, у внутренних – индусы, а внутри, во дворе тюрьмы и в блоках, руководят всей работой надзиратели-европейцы, имеющие при себе помощников – индусов и китайцев. По наружной стене тюрьмы (высотой около 20–25 футов) устроены наблюдательные вышки, на которых стояла вооруженная винтовками стража, а сами стены, кроме того, в ночное время патрулировались вооруженной охраной внутри двора.

Вот для этой-то службы, в помощь полиции, 26 ноября 1928 г. и потребовали впервые постоянный наряд от Русского отряда, Ш.В.К., в составе 1 офицера, 2 унтер-офицеров и 27 волонтеров. Штаб корпуса отдал приказ, и 2-я рота приняла на себя охрану тюрьмы, в то время как 1-я продолжала нести службу «на мостах» и охранять «муниципалитет».

Далеко не все чины отряда имели возможность ходить в отпуск в свободное от занятий и службы время: ведь у многих, в особенности тех, кто приехал из Харбина, в Шанхае не было ни родных, ни знакомых, и они поневоле постоянно сидели в бараках. Скучно такое сидение, в особенности в воскресные дни. Ведь в то время мы еще не имели радио, редкостью были даже граммофоны: имели по одному в кантинах рот, но ведь не все были любителями кантинов.

На эту сторону волонтерской жизни, конечно, обратило внимание отрядное начальство, и кем-то был предложен проект организовывать по воскресеньям в кантине 1-й роты «ти-дансы», на которые чины отряда имели право приглашать своих гостей. Горячее участие в этом деле приняла супруга начальника отряда, Анна Ивановна Тимэ.

В воскресенье, 2 декабря 1928 г., состоялся первый такой «ти-данс», устроительницей и распорядительницей которого была сама А.И. Тимэ. Гостей было много, и «ти-данс» прошел с большим успехом. В промежутках между танцами, силами самих волонтеров, была организована программа: пение, декламация, анекдоты. За столиками сервировались чай, кофе и прохладительные напитки.

По примеру английской армии, в которой, для поощрения развития в той или иной отрасли военного дела, применялась система соревнования на переходящие кубки-призы, в Русском отряде тоже были введены ежегодные состязания между взводами рот в строевой подготовке. Лучший взвод должен был получить на год «переходящий кубок», подаренный для этой цели отряду штабом Ш.В.К.

Первое такое состязание в отряде состоялось 18 декабря 1928 г. В нем приняли участие все восемь взводов отряда. Судьями на состязаниях приглашены были офицеры 2-го батальона Шотландской гвардии, квартировавшего тогда в Шанхае. Судьи признали лучшим взводом по строевой подготовке 2-й взвод 2-й роты, под командой сержанта Д.К. Кроткова, которому и был присужден серебряный переходящий кубок.

На следующий день, 19 декабря, был отрядный праздник. Утром был отслужен по этому случаю молебен, а после молебна 2-й взвод 2-й роты был выстроен во дворе казармы на Амой род и командир корпуса вручил сержанту Кроткову приз-кубок. По случаю отрядного праздника был улучшенный стол для волонтеров, а на завтраке у офицеров отряда присутствовали официальные гости и приглашенные «друзья отряда». Присутствовали: командующий английскими экспедиционными войсками в Китае, генерал Уордроп, много офицеров Шотландского гвардейского батальона,