Владимир Новиков - Накануне и в дни испытаний

- Авиационные конструкторы и летчики полюбили твой пулемет. Надо дать им такую же любимую пушку. Но только чтобы легко было ее изготовлять.

По этому делу мы с Березиным стали встречаться часто. Вызывал его к себе или шел в тир, где он больше всего бывал рядом со своими отладчиками.

Все время спрашивал:

- Михаил Евгеньевич, получится у тебя двадцатка или нет? Говори по-честному.

Сначала он как-то уклонялся от прямого ответа, но однажды сказал:

- Думаю, что выйдет.

Но я хотел получить точный ответ: будет или не будет? Потому что одно дело, когда есть полная уверенность в успехе, а другое - когда не знаешь, что получится.

И дождался этого дня.

- Владимир Николаевич, двадцатимиллиметровка будет! - заявил однажды Березин.

А он был человек нехвастливый.

Теперь у нас пошли уже другие разговоры. Я обязательно выяснял, как идет конструирование пушки, нужно ли чем помочь. Даже когда у крупнокалиберного пулемета есть явно большой запас прочности, не всегда его можно быстро превратить в пушку.

- Надо, Владимир Николаевич, усилить пружину подачи, - говорил Березин, хорошо бы металлурги ускорили это дело.

- Несложно, - отвечал я и сразу отдавал необходимое распоряжение.

Однако когда Михаил Евгеньевич предлагал удлинить ход затвора и в связи с этим увеличить размеры ствольной коробки, я возражал:

- Вот от этого ты постарайся уйти, иначе с авиационщиками у нас пойдет торг, придется переделывать всю установку, а сам понимаешь, что это значит.

- Понимаю-то понимаю, но ведь надо все-таки из пулемета сделать пушку.

Многие детали не требовали особой переделки, нужно было только еще усилить момент подачи ленты, надежно ее тянуть. А с затвором и ствольной коробкой Березину пришлось помучиться.

Я его все же уговорил не менять размеров, подключив для этого и заводскихконструкторов. Это было важно. Если главный конструктор работает особняком, то изделие не всегда подойдет к заводской технологии; дело, как правило, затягивается из-за того, что не учтено то-то и то-то. А вместе с заводскими конструкторами многое можно предусмотреть заранее: что-то можно сделать покороче, тогда, допустим, калибры не надо менять, а что-то и подлиннее - это страхов у заводчан не вызовет. Заводские конструкторы всегда лучше чувствуют технологию и, конечно, знают возможности завода. А хотелось иметь пушку, которая оказалась бы очень технологичной в производстве, чтобы, говоря по-простому, поставив новый ствол на пулемет, ничего больше в нем не менять, кроме самого необходимого.

И это удалось. В конце 1943 года уже испытывали двадцатимиллиметровку М. Е. Березина, которая действовала столь же надежно, как и его крупнокалиберный пулемет. Березинская пушка оказалась вдвое легче ШВАКа, и изготовлять ее было намного проще. Пушку сразу попросили авиационные конструкторы С. В. Ильюшин и А. С. Яковлев, установив ее на своих самолетах. На завершающем этапе войны 20-мм пушкой М. Е. Березина, получившей наименование Б-20, вооружались Ил-2, Як-1, Як-3 и Як-7. Подобно пушке ШВАК, она надежно разила врага на земле и в воздухе. Ижевский завод все время наращивал мощности по производству Б-20, став предприятием, оснащающим новым видом оружия многие боевые самолеты. До конца войны ижевцы дали девять тысяч этих новых пушек.

Война очень подстегивала всех нас: и конструкторов и производственников. Оружия требовалось все больше, а его боевые характеристики должны были становиться все лучше. Это касалось всего вооружения и авиационного тоже. Еще в мирное время у нас появились образцы авиационной артиллерии, которые намного опережали то, что делалось за рубежом. Именно такой системой была 37-мм авиационная пушка конструкторов Б. Г. Шпитального и И. А. Комарицкого, А. Э. Нудельмана и А. С. Суранова.

Прошло две недели после разговора с наркомом, пока я выбрал время поехать к А. Э. Нудельману, малоизвестному тогда конструктору. КБ, в котором работал А. Э. Нудельман, выглядело более скромно, чем КБ Б. Г. Шпитального. Небольшой дом в два этажа: на первом - мастерские, где и шли механосборочные работы, на втором - служебные помещения. Александр Эммануилович встретил меня немного настороженно, но приветливо. Он был среднего роста, подвижен и даже, как показалось, излишне стремителен. Потом я понял, что его настроение, желание все мне показать, пояснить отражало тот энтузиазм, с которым работали в этот период сотрудники КБ.

Первое, на что я обратил внимание, были стволы пушек, которые, пока заводы стрелкового вооружения производить их не могли, доставили сюда с одного из артиллерийских заводов. Новая авиационная пушка, уже воплощенная в металле, сильно отличалась от пушки Шпитального. Более простая и технологичная конструкция тридцатисемимиллиметровки была создана в конструкторском бюро в небывало короткий срок. За неделю до войны завершили ее технический проект, а спустя полтора месяца, когда я приехал в КБ, был готов опытный образец. Конечно, меня интересовало, почему сделали пушку, подобную той, которая уже проходила испытания у такого маститого конструктора, как Б. Г. Шпитальный.

Ответили так:

- Наша пушка будет лучше. Мы знаем недостатки конструкции, разработанной под руководством Бориса Гавриловича, и решили их избежать.

Уверенность А. Э. Нудельмана и его товарищей основывалась не на песке. Этот коллектив до последнего времени возглавлял упоминавшийся уже Я. Г. Таубин. Под руководством Я. Г. Таубина и инженера М. Н. Бабурина, при участии А. Э. Нудельмана, А. С. Суранова, П. П. Грибкова и других работников в конструкторском бюро была создана, а затем принята на вооружение и запущена в производство 23-мм авиационная пушка - МП-6, которая предназначалась в основном для уничтожения наземных целей.

Пушка МП-6 вполне могла соперничать с авиационной пушкой такого же калибра конструкторов А. А. Волкова и С. Я. Ярцева. Но у Волкова и Ярцева, несмотря на некоторую громоздкость конструкции, пушка получилась более надежной. Незадолго до войны пушку МП-6 заменили на ВЯ. Многие конструкторы за создание МП-6 были награждены, в том числе Я. Г. Таубин и М. Н. Бабурин, орденом Ленина. Однако после того, как МП-6 сняли с вооружения, оба руководителя от конструкторской работы были отстранены и арестованы. Впоследствии посмертно полностью реабилитированы за отсутствием состава преступления.

"В этих условиях, перед самой войной, для того, чтобы приступить к разработке нового, более сложного образца оружия, - вспоминает А. Э. Нудельман, - нужно было, безусловно, проявить характер, и мы, молодые инженеры нашего КБ, этот характер проявили, взявшись за создание пушки НС-37, понимая, что только новой работой, успешным творчеством можно доказать способность создавать современное оружие. В решение этой задачи было вложено все наше умение, большое желание создать более совершенную пушку, все силы были отданы этому делу. Это желание стало актуальной необходимостью в связи с началом Великой Отечественной войны. Нами руководило сознание необходимости, понимание особого значения усиления огня советского истребителя и, конечно, стремление внести свою долю в дело обеспечения победы".