«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть IX. Очерки по истории Зауралья - Василий Алексеевич Игнатьев

«Нужа карабаева» (история одной «купеческой» семьи)

[1961 г. ]

В восьмидесятых годах прошлого столетия наши родители, тогда ещё совсем молодые приехали в Зауралье и обосновались на житьё на нашей родине в селе Тече. Почти в одно и тоже время в этих краях появилась парочка, не то владимирских, не то нижегородских, одним словом «расейских» искателей счастья в новых краях. Там, в «Расеи» они много наслышались об этих краях и былиц и небылиц: и о том, что здесь и земля родит хорошо, что, как выразился однажды А. П. Чехов об одной земельке, в неё воткнёшь оглоблю, а растёт дерево; и о том, что люди живут привольно на новой земле и о том, наконец, что многие из «расейских» здесь живут припеваючи: не сеют, не жнут, а чаёк с медком попивают в до́сталь.

И вот, захвативши разной мелочи для продажи по деревням: иголки, пуговицы, напёрстки, нитки и прочее, заявились они в этих краях в «лапатоцках», и называли их все Антошка и Машка. Н. А. Некрасов в своём стихотворении изобразил коробейника более богатым, чем наши герои, и холостяком, который завлекал покупательниц «в рожь высокую», а эти торговали скромнее, и «рожь высокая» им была ни к чему. Но скоро они увидели, что край здесь действительно богатый: земелька не в пример «расейской» суглинками, или супесками, черна, как воронье крыло, родит хорошо; приволье с лесом и водой; у мужичков есть и «гумажники» с жёлтенькой, зелёненькой, голубенькой и красненькой денежными знаками, есть и кисеты со звонкой монетой. «Тут нужно жить умом» – решили пришельцы, а как жить умом – надо учиться у других: не они первыми пришли сюда из «Расеи»; тут уже осели и обросли жирком и Шишкины, и Брагины, и Мишарины и пр. и т. д. На одних иголках да нитках не разбогатеешь: нужно браться за дело глубже.

Все начинали «учение» с приказчика. На этот же путь встал и Антон. У Брагина в Бродокалмаке дело поставлено уже широко: несколько приказчиков проворно сбывали товары и в магазине, и по базарам. Однако карман хозяина хирел, а у приказчиков усы всё больше и больше шли в кольцо, а вид становился всё больше и больше бравым. Так в дереве на склоне лет образуется дупло, а внизу пойдут молодые побеги, которые, так и кажется, хотят сказать старику: «пожил – дай нам пожить». И они зажили.

Первой задачей было: надо оседать, и они осели в Тече, в центре села, у торговой площади, вблизи церкви, рядом с настоятелем её. Старенький дом и небольшая лавочка – вот точка отправления их в дальнейший путь. Изменилось бытие, старается не отставать от него и сознание: теперь они уже не Антошка и Машка, а Антон Лазаревич и Марья Егоровна Новиковы – так говорит им их самосознание и сознание окружающих. Лаптей уже давно нет в помине. У Антона – сапоги с лаковыми голенищами, суконный пиджак и жилет. Он заметно «разборел», подался в ширь, приобрёл степенную походку, и речь его стала «великатной». У Марии – на ногах тоже ботинки, кашемировые кофточки и юбка, на голове чёрная тюлевая повязка. У них уже две дочери и сын, и они «водятся» в кампании поповских детей. Правда, последние нет-нет да и напомнят кому-либо из них о прошлом и обругают: «эй, ты, нужа карабаева», а то при случае и обидят. Бывало, например, что когда устраивались детские спектакли под лестницей, ведущей в кухню поповского дома или в конюшне на поповском дворе, то из публики всех пускали на представление бесплатно, а с Еленки, старшей дочери Новиковых, требовали пятак: «иди и проси у отца». Также при играх, когда нужно было что-либо сделать потяжелее, то сваливали опять-таки на Еленку. Но у взрослых всё шло глаже: Антон Лазаревич на день именин 15 июля всегда о[тцу] протоиерею делал ценные подарки; Мария Егоровна в дни причастий ходила к протоиерейше и другим поздравить «с принятием святых честных тайн», а все прочие опять приходили к ней. Наконец, о[тец] протоиерей был восприемником сына Новиковых – Васи. Таким образом, между семьями установились даже узы родства: Вася был крестником о[тца] протоиерея.

Немецкий философ-идеалист Иммануил Кант утверждал, что время и пространство только формы сознания и познания человеком мира. Это положение философа-идеалиста много раз и всесторонне опровергалось другими мыслителями, известными под названием философов-материалистов, причём последние в полемике с первыми пользовались иногда грубыми приёмами аргументации. Так, например, материалист Шраус[176] рекомендовал солипсисту Беркли для убеждения в объективном существовании материи стукнуться лбом о стенку. Антон Лазаревич был далёк от всякого рода философов – и идеалистов, и материалистов – и никогда не позволил бы себе вступить с кем-либо в грубые препирательства о своих взглядах, из-за болезни оттолкнуть от себя своих покупателей, но всем своим существом, как говорят, «нутром» был убеждён, что и пространство и время существуют реально, объективно, а не абстрактно. Мало того, не будучи тонким политиком, он сознавал, что ему, как воздух, нужно «жизненное пространство», а также, не будучи учёным физиком, он был убеждён, что «природа не терпит пустоты». Так, он, например, знал, что в десяти верстах от Течи существует совершенно реально и объективно деревня Кирды; что деревня эта большая, богатая, но что в ней нет торговли, и есть в этом отношении некий вакуум, и что она, эта деревня, именно отвечает его требованию расширить его «жизненное пространство». И вот в центре этой деревни, на главной улице появляется приличный деревянный домик с лавочкой-магазинчиком, а за прилавком в ней всегда учтивый и приветливый Василий Егорович Проскуров, родной братец Марии Егоровны. Аналогичное положение было в семи верстах от Течи в селе Нижне-Петропавловском. Здесь при тех же условиях – за прилавком оказался родной братец Антона Лазаревича – Иван Лазаревич. Оставался не пристроенным младший брат Марии Егоровны – Алексей Егорович. Что с ним делать? Vacuum везде был заполнен. Изобретательная мысль пошла несколько в другом направлении: Иван Лазаревич был явно отягощён «телесами»; потерял мобильность, а дело шло бойко. Родилась мысль – подпереть его Алексеем Егоровичем, благо создавалась хорошая житейская конъюнктура: Алексей Егорович – жених, а у Ивана Лазаревича – единственная дочь Павла, Пашенька – невеста. Но на пути препятствие – родство. Как быть? Вспомнили про житейскую мудрость: «Рука дающего да не оскудевает». Но если это правильно, то должно быть правильным и противоположное положение: «Рука берущего да не ослабевает». Тезис и антитезис, действие равно