В разные годы. Внешнеполитические очерки - Анатолий Леонидович Адамишин

не знает ни одного случая, чтобы психически здоровый человек был по соображениям правительственной политики намеренно признан докторами больным. Это сопровождалось обвинениями в адрес западной пропаганды, клевещущей на советскую психиатрию.

Читая впоследствии материалы из архива ЦК КПСС, проданные на Запад в начальный период правления Ельцина, убедился, что лгали сознательно. Вряд ли могли не знать, например, что преследование Буковского было начато с судебно-психиатрической экспертизы, признавшей его невменяемым за распространение книги М. Джиласа «Новый класс». Суд направил его на принудительное лечение в психиатрическую больницу специального типа. Через два года Буковский вышел из «психушки», а в скором времени был осужден на три года обычного лагеря (должно быть, стал вменяемым). Основание: «Организовал провокационное сборище на площади им. Пушкина в защиту привлеченных к уголовной ответственности Гинзбурга, Галанскова и других».

Шеварднадзе внес предложение пригласить врачей из США. Эту идею удалось реализовать, хотя палки в колеса вставлялись постоянно. Опять-таки потребовалось вмешательство на самом высоком уровне.

В 1989 г. Союз посетила команда из 27 американских психиатров, включая тех наших врачей, которые эмигрировали в Америку. Они не только общались со своими советскими коллегами, но и посещали психбольницы. Там они беседовали с пациентами наедине, причем не по выбору больничной администрации, а с теми, кого назвали правозащитники. Без тени сомнения было доказано, что здоровых людей помещали в «психушки» за политическое несогласие. Иногда это были члены религиозных общин, не признаваемых официально. Обычной практикой являлась принудительная госпитализация безо всякого судебного решения, которое полагалось даже по старым законам, и без адвокатской защиты. Некоторых к тому же лишали права свидания и переписки.

Визит американцев стал хорошим примером использования международного сотрудничества в интересах реформ. Ускорился процесс замены подзаконных норм, в большинстве своем не подлежащих публикации, на четко сформулированный закон об оказании психиатрической помощи. Он был разработан Министерством здравоохранения и Академией наук при участии МИДа и в отличие от закона об эмиграции оперативно вступил в силу. Тем самым злоупотреблениям была поставлена правовая защита.

Открою один прием, которым мы тогда пользовались. В решения международных форумов мы продвигали (или поддерживали) такие позиции, которые особенно были нужны для внутренних дел. Так, Венская встреча стран – участниц Общеевропейского совещания указала на обязательство государств «защищать людей от любой психиатрической или другой медицинской практики, которая нарушает права и свободы человека». СССР подписался под решениями Венской встречи, и этот пункт был еще одной гирькой на весах справедливости.

Строго держась нормы: права человека – улица с двусторонним движением, мы требовали и получали разрешение нашим врачам посетить в американской психбольнице пациентов с тем, чтобы убедиться, что это не политзаключенные.

Польза от визита американцев была обоюдной: они учли проблемы, с которыми сталкивались мы, и отразили их в своем законодательстве. В свою очередь, российские психиатры многое почерпнули из американского опыта, когда в 1992 г. принимали закон о психическом здоровье. То, что мы начали в перестройку, продолжилось и после того, как Советский Союз был упразднен.

Чтобы оценить сделанное перестройкой в отношении политзаключенных, стоит хотя бы кратко вспомнить историю. С 1918-го по 1953-й, год смерти Сталина, террор в отношении собственного населения не прекращался в стране ни на один день. Точные цифры подвергшихся репрессиям до сих пор не установлены.

В декабре 1934 г., после убийства Кирова, президиум ЦИК СССР принял закрытое постановление. В соответствии с ним дела о подготовке или совершении «террористических актов» должны были расследоваться в ускоренном порядке, без права обжалования, а смертные приговоры приводиться в исполнение немедленно. Изощренная изобретательность: подвести под терроризм политическое несогласие (есть оно на самом деле или нет) при том, что террором занималась сама власть.

Судьбу обвиняемых, всегда в их отсутствие, стали решать «тройки» НКВД. Приговоры выносились пачками. По данным архивов КГБ, за 1921–1953 гг. было казнено около 1 миллиона человек. В 1937–1938 гг. к смерти приговаривался каждый второй арестованный. Как свидетельствует доклад комиссии Поспелова, за восемнадцать месяцев этих зловещих лет расстреляли не менее 700 тысяч человек, т.е. в среднем по полторы тысячи человек в день. Это было настоящее избиение, за которое никто так и не понес наказания, если не считать палачей, расстрелянных своими же во время «чистки» органов НКВД в 1939–1940 гг.

Сталин создал образцовую карательную машину. «Большой террор» вошел в историю как «ежовщина», но по справедливости он должен был бы именоваться «сталинщина». Как, когда и кем был демонтирован этот чудовищный агрегат, куда делась армия «вертухаев»? А она должна была быть немалая, если охраняла в тюрьмах, лагерях и колониях многомиллионную армию заключенных.

Наша литература полна человеческими трагедиями. Убежать было некуда, границы закрыты, но, даже смутно зная происходящее, люди не верили, что их могут отправить в ГУЛАГ ни за что ни про что. А это, цитируя Солженицына, был действительно архипелаг. В одной только Пермской области, кроме «Пермь-36», насчитывалось 150 лагерей и поселений. По свидетельству журналистов, север Пермской области местные жители и сегодня называют «зоной»[92].

Сколько в общей сложности узников (по-тогдашнему «зека») прошло через ГУЛАГ? Цифры расходятся, но если считать только «политических», то это не менее 5 миллионов (Данные общества «Мемориал», признанного организацией, выполняющей функции иностранного агента. Организация ликвидирована решением Верховного Суда РФ 28.02.2022 – Примеч. ред.). Ко всему прочему, гигантская трудовая армия постоянного пополнения. Что называется, убивали двух зайцев.

Николай Ежов был смещен в ноябре 1938 г. и впоследствии расстрелян. Его сменил Л. Берия. Вслед за этим из лагерей и тюрем вышли на свободу 120–130 тысяч человек, в том числе нужные государству военные и технические специалисты. По сравнению с масштабами репрессий не так уж много. Но пропагандистский эффект был отчасти достигнут: справедливость торжествует.

В 2010 г. мы съездили с женой на Соловецкие острова. Там хранят память о леденящих душу эпизодах произвола, унижения, издевательств над заключенными. Правда, стараниями тех, кто отрицает или даже оправдывает сталинские деяния, включая и некоторых священнослужителей, память об этом потихоньку стирается: некоторые музейные помещения закрываются, в других предпочитают говорить об исторических страницах древних Соловков, не связанных с последующим изуверством.

Не расквитались мы с тем нашим прошлым, которое переполнено преступлениями, оттого оно так или иначе дает о себе знать.

Власть не любит копаться в темных сторонах нашей истории, по некоторым направлениям она просто фальсифицируется. Но дело не только в этом. В сознании людей сталинское прошлое – это социалистическое прошлое, его достижения не вычеркнешь. Немцы потратили немало лет, чтобы выкорчевать (и то не до конца!) нацистское прошлое: законодательством, судебными процессами, воспитанием общества, соответствующей международной деятельностью. Причем делали