Дмитрий Жуков - Русские писатели XVII века

В приветствии, прочитанном отроками перед царем, говорилось о том, что белорусский народ так жаждал освобождения и воссоединения с русским народом, как жаждет земля дождя в палящий летний зной, прославлялись русские воины и их военачальники, которые не убоялись пойти на войну против свирепых губителей народа и гонителей православной веры и, «яко дети львовы», не устрашились вражеского ополчения, их еретических мечей, их раскаленных в огне пуль, а пострадали за православную веру и освобождение белорусского народа.

«Метры» сложны по построению: каждый отрок трижды выступал перед царем, прославляя ею подвиг в освобождении Белоруссии от иноземного ига.

Теме воссоединения Украины и Белоруссии с Россией посвящены многие произведения Полоцкого, в которых он касается также и других внешнеполитических проблем, стоявших в то время перед Россией. В особенности его волнует борьба за выход к Балтийскому морю.

Как известно, утрата побережья Финского залива, отторгнутого Швецией, крайне болезненно отражалась на экономическом развитии России Вместе с тем Русское государство стремилось возвратить земли, населенные русскими, украинцами и белорусами. Эти земли были захвачены польскими феодалами, проводившими политику национального угнетения и насильственного обращения в католичество восточнославянских народов. И не случайно позднее в «Орле российском» Полоцкий, юворя о польской Лифляндии, призывает царя «расширить свою власть морем и землею» и победить «льва желтопольска венцем увязенна» (на гербе польской Лифляндии был изображен увенчанный лев).

Мы видим, таким образом, что Полоцкий много сделал для идеологического обоснования воссоединения Украины и Белоруссии с Россией, но эта идея была навной и ведущей лишь на начальном этапе формирования его общественно-политических взглядов. В дальнейшем интересы Симеона сильно изменились. Он по-прежнему уделял много внимания укреплению связей между Украиной и Россией, распространению в Москве книг белорусских и украинских писателей и ученых, содействовал проникновению украинских методов обучения в практику русского образования и просвещения, но чем более зрелым и самостоятельным мыслителем становился Полоцкий, тем все более и более общие мировоззренческие темы привлекали его внимание.

В трудах, занятиях в школе, молитвах и знакомстве с богатой монастырской библиотекой проходила жизнь Симеона. Вскоре после отъезда царя из Полоцка государевой грамотой лучший монастырский певчий Иван Кокля с женою и детьми был вызван в Москву… «Мы его за то пожалуем, и будет он на Москве жити не похочет, и мы, великий государь, его велим отпустить назад в Полотеск», — писал царь из Смоленска 24 ноября 1656 года. Острое чувство сожаления испытал Симеон, когда узнал об этом вызове, им овладело желание повидать столицу.

Царь продолжал оказывать милости порубежному городу. В грамоте от 16 февраля 1657 года он вновь подтвердил права полоцких мещан «владеть около города Полотеска землею и лесами, и сенными покосы и всякими угодьи на все четыре стороны кругом по пяти верст на выпуски», оговорив при этом — «опричь отчин, земель и угодей Полоцкого Богоявленского монастыря». Игумен Иевлевич приступил к расширению церковного строительства, в том числе и братской школы. Симеон вместе со старшими учениками деятельно помогал мастерам. Царь Алексей Михайлович грамотой от 25 февраля 1657 года указал воеводе Афанасию Лаврентьевичу Нащокину отпустить для монастыря кирпич.

А война с Польшей все продолжалась, царь посылает все новые грамоты к полоцким жителям с призывами верно служить- России и идти в войско князя Ивана Андреевича Хованского на государеву службу. Игумен Иевлевич ревностно исполняет все поручения и царя, и епископа полоцкого и витебского Каллиста. В декабре 1659 года царь посылает грамоту о поставлении Иевлевича архимандритом полоцкого Борисоглебского монастыря.

Симеон остался по-прежнему в школе Богоявленского монастыря. Жизнь его стала хуже с уходом его покровителя игумена Игнатия. Правда, перед своим прощанием игумен намекнул, что, возможно, его вызовут вскоре в Москву и что он возьмет тогда Симеона с собой. Памятуя ласковый прием, оказанный ученикам полоцкой школы, игумен посоветовал разучить с учениками новые поздравительные стихи для царя и его семейства. Симеон решил написать эти стихи на церковнославянском языке.

Не всем представителям местного полоцкого духовенства пришлась по душе промосковская ориентация молодого инока. Сохранилась собственноручная заметка Симеона о его злоключениях и притеснениях со стороны полоцкого епископа Каллиста.

В феврале 1660 года Алексей Михайлович собирает церковный собор, на который был вызван и архимандрит полоцкого Борисоглебского монастыря Игнатий Иевлевич. Он выехал с многочисленной свитой на 9 подводах и, миновав Витебск, Смоленск, Дорогобуж, Вязьму и Можайск, в январе 1660 года прибыл в Москву. Среди сопровождавших его лиц был и Полоцкий с 12 отроками.

Можно представить себе восторг, который охватил Симеона при виде белокаменной Москвы! После невзрачного Полоцка, и в XVII веке сохранявшего еще мрачноватый облик города-крепости, златоглавые церкви столицы Русского государства, широкие улицы, колокольный звон, каменные хоромы московской знати, разодетые стрельцы, пышные выезды бояр — все казалось необычным, торжественным, даже сказочным.

После длительного пути заиндевелые лошади с трудом тащили тяжело нагруженные сани на подворье… Переехали Москву-реку, где в прорубях языкастые москвички полоскали белье, — и вот впереди засверкали черепицей башни Московского Кремля, раздался звон колоколов…

19 января 1660 года архимандрит Иевлевич, Симеон и его ученики были приглашены в Кремль, в царский дворец.

Во рву, окружавшем Кремль, не было воды. Симеон, проходя с учениками мимо Спасской башни, обратил внимание на большие склады с хлебом — житницы. Но учеников больше заинтересовал небольшой зверинец, расположенный во рву около Неглинной. Они удивлялись невиданным зверям, присланным иностранными государями в подарок русскому царю.

Ошеломленные полочане шли мимо недавно отстроенной Спасской башни. Новая черепица на шатровом покрытии блестела на солнце своей зеленовато-синей чешуей. Громадные часы украшали башню. Диск на часах представлял собою небесный свод лазоревого цвета с солнцем, серпом луны и золочеными звездами. Время показывала неподвижно установленная над циферблатом стрелка в виде солнечного луча, а вращался сам циферблат. Счет часов производился не от полуночи и от полудня, как в наши дни, а от восхода до захода и от захода до восхода солнца. Подвернувшийся подьячий объяснил ученикам, что каждое утро особый часовщик на рассвете устанавливал часы вручную на первый час, после чего и начиналось течение «дневных» часов. В момент заката часы вновь переводились на первый час, и начиналось течение «ночных» часов. Бой часов был слышен на 10 верст. Подойдя к Свибловской башне, Симеон увидел большой бак, выложенный свинцом; в этот бак накачивалась вода, поступавшая далее самотеком на царский двор по свинцовым трубам. Симеон был знаком с водопроводом еще по Киеву, но его ученикам это сооружение было в диковинку: стоило лишь открыть кран, и вода текла сама.