Иосиф Лаврецкий - Хуарес

— Я служил Максимилиану и должен разделять его участь, — сказал он Эскобедо.

— Но ведь ты индеец, монархисты тебя презирали.

— Именно потому я не могу один спастись, чтобы не сказали, что индеец — предатель. Может быть, я сражался за неправое дело, но теперь уже поздно раскаиваться. Я должен заплатить за содеянное.

19 июня 1867 года на поле близ Керетаро, именуемом Холмом колоколов (Серро де лас Кампанас), в 7 часов утра в присутствии республиканского гарнизона и населения города эрцгерцог Максимилиан Габсбург, присвоивший себе титул императора Мексики, и генералы Мигель Мирамон и Томас Мехия, предавшие родину и служившие иностранным интервентам, были расстреляны за свои преступления против Мексики.

Народ воспринял этот суровый акт возмездия с удовлетворением. «Прощай, мама Шарлотта, прощай, моя нежная любовь!» — пели в этот день солдаты, индейцы; горожане, веселясь на улицах и площадях Керетаро.

Некоторое время спустя в город приехал Хуарес. Сопровождаемый министром Себастьяном Лердо де Техадой, он посетил помещение, где тело Максимилиана подвергалось но просьбе императора Франца-Иосифа бальзамированию перед отправкой в Австрию. Посмотрев на Максимилиана, Хуарес сказал:

— Да, красавец мужчина, высокого роста, с пышной бородой. Вот мы с тобой, дон Себастьян, и познакомились с императором Мексики!

Позднее Хуарес так объяснял свое отношение к последнему акту драмы в Керетаро: «Приведение приговора в исполнение в Керетаро было продиктовано требованиями справедливости, необходимостью обеспечить в будущем мир и прекращение внутренних потрясений и бедствий, вызванных войной в нашем обществе. Применение закона во всей его строгости к главным виновникам наших несчастий позволило проявить милосердие к остальным».

Народ встречал его как своего вождя. Гравюра А. Бельтрана.

Луи Бонапарту сообщили о конце, постигшем Максимилиана 30 июля, когда он вместе с императрицей Евгенией, турецким султаном и принцем Уэльским участвовал в одной из церемоний Международной выставки в Париже. Прочитав поданную ему депешу, Наполеон III как ни в чем не бывало продолжал расточать улыбки окружавшим его царедворцам и именитым гостям. Ему ничего не оставалось другого сделать, как скорчить довольную мину при плохой игре. Ведь за расстрел Максимилиана непосредственную ответственность нес именно он, Наполеон III, творец и создатель мексиканской империи. На следующий день официальная французская печать запестрела злобными выпадами против Хуареса — «жестокого, кровожадного индейца», казнившего «благородного, романтичного, доверчивого Максимилиана»…

Те, кто видел в Наполеоне III узурпатора и врага народа, восприняли события в Керетаро иначе. Рабочие-республиканцы Франции направили Хуаресу приветственную телеграмму, выражавшую ему поддержку и солидарность.

Поздравил Хуареса великий французский поэт Виктор Гюго: «Мексику спасли принцип и человек. Этот принцип — республика, этот человек — Вы. Впрочем, такова участь всех посягательств монархистов. Они кончаются провалом. Всякая узурпация начинается Пуэблой и завершается Керетаро».

Прислал свое послание Хуаресу и Гарибальди: «Привет тебе, Хуарес! Борец за свободу мира и человеческое достоинство, привет тебе… Итальянский народ приветствует тебя в благодарность за то, что ты поверг в прах братьев его угнетателя».

Колумбийский и доминиканский конгрессы присвоили Хуаресу почётный титул «Бенемерито де лас Америкас» — «Достойного признания Америки». Bo многих странах в честь президента Мексики были выбиты памятные медали. В Аргентине его имя было присвоено городу. Это было только началом всенародного признания исторических заслуг «маленького индейца», под руководством которого мексиканский народ в упорной и жестокой борьбе с иностранными захватчиками отстоял свою независимость.

Пройдут года, десятилетия, и во всех столицах Латинской Америки будут в его честь воздвигнуты величественные памятники, его именем будут названы площади и улицы, а в самой Мексике он станет в один ряд с отцами нации — Идальго и Морелосом. Живого Хуареса посмертная слава меньше всего интересовала. Для него казнь Максимилиана и вожаков реакции была всего лишь эпизодом в борьбе мексиканского народа за свою свободу и независимость.

21 июня войска Порфирио Диаса освободили столицу. Диасу удалось схватить Видаурри, который за свои преступления был присужден к расстрелу. Однако Леонардо Маркесу, самому жестокому из всех предателей на службе Максимилиана и французских интервентов, удалось бежать. Переодетый погонщиком мулов он пробрался в Веракрус, а оттуда в Гавану, где под крылышком испанцев промышлял ростовщичеством до самой своей смерти.

3 июля Хуарес возвратился в Мехико. Он и его министры ехали в двух каретах, тех самых, в которых президент в 1862 году покинул столицу, увозя с собой знаменитый национальный архив. Потом Хуарес писал, что возвращение в Мехико затянулось, так как по дороге непрерывно ломалась то одна, то другая, то обе кареты вместе, и нужно было чинить их, прежде чем продолжать путь. Теперь эти исторические кареты хранятся в музее.

Жители столицы восторженно приветствовали Хуареса. На площади перед президентским дворцом был устроен военный парад, которым командовали два самых прославленных мексиканских генерала — Диас и Эскобедо.

Хуарес поднялся на балкон президентского дворца, вынул из бокового кармана своего старенького, потертого, видавшего виды черного сюртука сверток, развернул его. Народ увидел: в руках президента национальный флаг Мексики, тот самый, который он четыре года тому назад забрал с собой, уезжая на север.

Президент республики вернулся в столицу, над президентским дворцом вновь реет национальный флаг, национальный архив снова обрел свое законное место в зале рядом с президентским кабинетом.

Последний оплот реакции Веракрус освобожден. Замолкли орудия. Прекратилась стрельба.

Теперь предстояло поднять нацию из руин, вдохнуть в нее новую жизнь, новые надежды, начать восстанавливать разрушенное, строить новое…

ВИВА ХУАРЕС!

С чего же начать, чтобы побыстрей залечить раны, нанесенные стране гражданскими войнами и иностранными интервентами? Как наладить мирную жизнь, дать толчок торговле и промышленности, приобщить Мексику к достижениям науки и техники, покрыть ее сетью дорог, школ и высших учебных заведений, поднять жизненный уровень крестьян, ремесленников, индейцев? Как удовлетворить амбиции республиканских генералов, жаждавших в награду за победу над интервентами власти и богатства? Как обезвредить реакционеров, затаившихся в ожидании удобного случая вновь вернуть себе старые позиции?