Жизнь и деятельность Балтазара Коссы. Папа Иоанн XXIII - Александр Парадисис

Особенно послушным, полностью находившимся в его власти, был бывший епископ Лукки, папа Александр II.

Будущий Григорий VII видел, что намеченный им план проведения реформ находится в опасности, так как нерешительный Александр II не осмелится выступить против германского императора.

Чтобы Александр II не мешал ему, Григорий VII прибегнул к наиболее действенным мерам — лишил его средств и этим полностью подчинил себе правителя западного христианства. Он наложил руку на все доходы церкви и выдавал папе по пять сольди в день на жизнь.

Только таким образом ему удалось добиться проведения реформ, превративших церковь в силу, перед которой веками склонялись многие правители и даже императоры (вплоть до раскола).

21

Об этом же пишет и Сисмонди: «Косса хотел во что бы то ни стало перетащить Александра V в Болонью. И Александр, несмотря на протесты флорентийцев, последовал за честолюбивым легатом».

Ф. Эймар тоже отмечает: «Во время своего правления папа Александр V всецело подчинялся воле Балтазара Коссы».

22

Вазари пишет, что надгробие папы-грека создал скульптор Николо Аретино. Он не хотел браться за эту работу, но уступил настойчивой просьбе своего родственника Леонардо Аретино, бывшего секретарем у умершего папы.

23

Да Виореджо пишет: «Косса имел достаточно большое и хороню вооружённое войско, для того чтобы силой заставить кардиналов избрать его папой».

24

Случалось, что и на заседаниях конклавов, и на собраниях консисторий кардиналы дракой решали спорные вопросы, затрагивающие интересы обеих сторон (в случае, когда группировки были количественно равны).

Так было, например, на собрании одной из консисторий, где одна группа возглавлялась кардиналом Талейраном Перигорди, сторонником короля Богемии, а другая — кардиналом Комменги, поддерживавшим короля Венгрии. «Кардиналы в пылу спора публично называли друг друга „убийцей“ и другими нелестными словами, и, по-видимому, характеристики эти не были преувеличением, — пишет де Поте. — Дошло до того, что оба пустили в ход кинжалы, и наверняка дело кончилось бы кровопролитием, если бы двое-трое более хладнокровных отцов церкви не разняли их».

25

Да Виореджо пишет: «Рассказывают, что выборы Коссы не были свободными, и впоследствии папе было трудно опровергнуть это обвинение».

26

Де Поте пишет, что тщеславие, пронизывающее папскую буллу, возмутило умы наиболее выдающихся людей эпохи. Данте, ещё в «Божественной комедии» показавший неприглядное поведение «святых отцов», узнав о новых притязаниях папы, написал книгу «Монархия», в которой говорит, что короли не должны подчиняться церкви при решении политических вопросов.

Как только книга вышла в свет, святой престол не замедлил внести её в список запрещённой литературы, вредно действующей на умы читателей-христиан.

27

В анафеме Иоанна XXII правители Ломбардии Висконти обвинялись в том, что они не верят в воскресение Христа и пренебрегают исповедью. «Никто не смеет подать Висконти воды, дать им место у очага. Бегите от них как от чумы. Пусть Висконти, их дети, друзья и единомышленники лишатся всех своих богатств, пусть будут отвергаемы всеми, пока не будут все выловлены и наказаны подобающим образом — сожжены живыми». Далее в булле говорилось, что принявший участие в крестовом походе получит полное отпущение всех прошлых грехов от наместника Христа на земле («Генуэзские летописи», 1322 г., и «Летописи Италии»).

28

Пастор отмечает: «Требуется специальное изучение деятельности Иоанна XXIII, если мы хотим отделить правду от лжи, которые тесно переплелись в описаниях этой личности». Эргенротер, Раймонд, Хефеле, Пастор, Эрлер довольно благосклонно относятся к Иоанну XXIII. Единственное обвинение, которое они выдвигают против него, — это обвинение в распутстве.

29

Надо сказать, что этот способ выкачивания у народа денег в пользу западной церкви был изобретен не нашим героем.

Читатели помнят, как широко использовал торговлю индульгенциями папа Бонифаций IX. Однако он тоже не был первым. Это началось задолго до него.

В 1032 году монахам старинного монастыря в Касавре удалось убедить одну очень богатую семью в необходимости внести баснословную сумму на восстановление монастыря.

— Вы должны отдать эти деньги, чтобы спасти себя от страшного наказания за грехи, совершённые вами, — заявляли монахи. — Иначе вы уйдёте в другой мир непрощёнными и попадёте в ад, где дьяволы дённо и нощно будут пытать и мучить вас.

Явившись однажды к богатому феодалу, маркизу Мальфридо, монахи из монастыря с острова Тремити заявили, что ему не избежать гнева господня за грехи, которых у него было великое множество. А между тем, чтобы искупить их…

— Ну? — с тревогой и надеждой спросил маркиз. — Что же я должен сделать?

— Есть лишь один верный способ, — ответили монахи. — Перед смертью ты должен оказать нам милость и написать завещание, в котором укажешь, что монастырь должен унаследовать всё твое имущество и земли, этим ты спасёшь свою душу.

И человек внял их совету [75].

При папах Клименте IV, Николае III и Урбане V разрешалось отпускать умирающему треть его грехов, если он сам облачится в одеяние монаха-францисканца (или после смерти его оденут родственники), которое будет служить ему саваном, а имущество его забирала церковь [87].

30

Фома Аквинский, теолог, рассказывает о папских посланцах: «Они поднимались в горы, пересекали реки, грабили простодушных бедняков, забирая у них даже самое необходимое. А для того чтобы им не чинили препятствий, они часто сговаривались с местными священниками:

— Если ты соберёшь свою паству в центре деревни, мы выделим тебе треть из вырученных денег. Вместе с нами ты будешь есть, что хочешь, будешь пить за здоровье тех, кто нам заплатит…»

Далее Фома Аквинский говорит:

«Священники, в большинстве своём взяточники и распутники, готовые всё отдать за деньги и еду, охотно вступали в сговор с посланцами папы, способствуя мошеннической продаже индульгенций, а затем начиналась оргия, на которую приглашались зажиточные крестьяне (с дарами). Они шли охотно, думая при этом: „Повеселюсь, покучу сегодня. А завтра возьму индульгенцию и мне простятся все грехи“» [88].

31

Де Поте пишет, что «тариф» этот имел 385 пунктов. Он указывает, между прочим, что если священник совершил преступление, похоронив человека, проклятого церковью (если он знал об этом), он должен был заплатить столько же, сколько убийца отца, матери или жены.

32

Да Виореджо пишет: «Тевтонские рыцари-крестоносцы,