Портреты первых французских коммунистов в России. Французские коммунистические группы РКП(б) и судьбы их участников - Ксения Андреевна Беспалова

начале 1925 г. А. Гильбо активно перемещался по территории Западной и Восточной Европы, и французским спецслужбам не всегда удавалось установить точно актуальное местонахождение этого революционера. Тем не менее известно, что в этот период А. Гильбо продолжал чаще всего находиться в Германии и Швейцарии, но нельзя исключать, что в 1924 г. А. Гильбо мог проникнуть на территорию Франции по поддельным документам.

Исходя из сведений французской разведки, также можно заключить, что в 1925 г. А. Гильбо по-прежнему сотрудничал с ЦК ВКП(б) и ИККИ. Сотрудники спецслужб сообщали, что он по-прежнему занимался пропагандой СССР в кругах иностранных журналистов[1469], а также сотрудничал с исполнительным комитетом ФКП и встречался с его представителями в Женеве[1470].

Тем не менее постепенно отношения А. Гильбо с Москвой становились все более напряженными. В мае 1926 г. Исполком Третьего Интернационала начал подозревать А. Гильбо в связях с итальянскими фашистами[1471]. Коммунистическая партия Рима сообщила в Москву, что несколько раз видели его в компании с фашистами[1472]. Однако также сообщалось, что его встречи с фашистами происходили в связи с поручением ИККИ следить за итальянским фашистским движением, для чего А. Гильбо проживал в Женеве под псевдонимом[1473]. Кроме того, Политбюро ФКП в 1928 г. освободило А. Гильбо от обязанностей корреспондента «Humanité» из-за многочисленных недостатков, которые возникли в его работе. Он же, решив обжаловать это решение, написал в Москву, но в ВКП(б) отказались вмешиваться в дела Франции по этому вопросу[1474]. Вскоре ФКП исключила его из своих рядов[1475]. Теперь А. Гильбо не имел возможности вернуться ни в СССР, ни во Францию, чтобы продолжать работу при коммунистических партиях этих стран.

Страдая от безденежья, граничившего с нищетой[1476], он обратился за помощью к друзьям, готовым оказать ему поддержку. Так, А. Гильбо просил помощи у Мориса Парижанина. Тот, в свою очередь, написал несколько писем директору «Humanité» М. Кашену с просьбой восстановить журналиста в должности. А. Гильбо также некоторое время являлся корреспондентом немецкого издания (информатор не сообщает названия этой газеты) в Испании[1477]. Но все попытки получить помощь оказались тщетными, и у А. Гильбо не оставалось другого выбора, как в 1932 г. вернуться во Францию[1478] в надежде на справедливость французских властей по отношению к нему[1479].

Во Францию А. Гильбо прибыл в августе 1932 г. и 18 августа добровольно сдался властям[1480].0 своем решении вернуться во Францию А. Гильбо говорил, что оно продиктовано его желанием все же быть реабилитированным во Франции – даже находясь под стражей, он утверждал, что счастлив оказаться во Франции. Гильбо заявлял, что был не способен на все приписываемые ему преступления. Он не скрывал своего трепетного отношения к Германии, но подчеркивал, что оно связано не столько с его симпатиями к немецкому народу, сколько с его искренней любовью к немецкой мысли и литературе. Свое возвращение во Францию спустя много лет после вынесенного приговора Гильбо объяснял тем, что в 1918 г. понимал, что у него было мало шансов быть реабилитированным[1481].

До начала рассмотрения его дела А. Гильбо был заключен в военную тюрьму Шерш-Миди в Париже. Находясь под стражей, он написал мемуары «Из Кремля в Шерш-Миди»[1482], где предложил свое видение развития событий в европейском левом движении до Первой мировой войны, после октября 1917 г. и первых лет установления советской власти в России[1483].

Разбирательства по делу Гильбо продолжались более полугода. Впервые А. Гильбо предстал перед судом 25 августа 1932 г.[1484], но окончательное решение будет вынесено в январе 1933 г. В период разбирательств по делу А. Гильбо французская печать не оставила без внимания это громкое дело – свои заметки о нем публиковали многочисленные французские издания в частности «Populaire»[1485], «Le Peuple»[1486] и «LAmi du Peuple»[1487].

Адвокатом A. Гильбо выступала мадемуазель Вей-Гудшо, которая заявляла, что:

1) А. Гильбо невиновен в приписываемом ему преступлении и виновен лишь в том, что не думал, как все остальные в то тяжелое время (имеется в ввиду период Первой мировой войны. – К. Б.);

2) А. Гильбо осужден на основании сведений, не подкрепленных конкретными фактами (тем самым сторона защиты ставила под сомнение достоверность данных французской разведки о деятельности А. Гильбо в 1915–1919 гг.); кроме того, подчеркивалось, что в первый раз в жизни подсудимый предстал перед лицом правосудия;

3) подсудимый серьезно болен (Вей-Гудшо не сообщала, чем именно) и серьезно ослаблен после четырнадцати лет ссылки, ввиду чего защита сомневается, выдержит ли он суровые условия заключения; соответственно, заключение Гильбо в тюрьму равносильно его смерти;

4) подсудимый добровольно сдался французским властям (на это, в свою очередь, правительственный комиссар заметил, почему же одухотворенный такими добрыми чувствами А. Гильбо ждал четырнадцать лет, чтобы проявить их?)[1488]

Помимо ранее вынесенного обвинения в госизмене, Гильбо предъявили обвинение в организации арестов французов в России[1489]. Последнее обвинение, подкрепленное свидетельствами ряда очевидцев, было предъявлено в связи с его работой при МЧК в 1919 г. Свидетели утверждали, что одетый как «нарком (большой камзол цвета хаки, воротник и отвороты из каракуля, шапка из такого же меха)» он давал распоряжения арестовывать своих соотечественников, вел активную советскую пропаганду «особенно антифранцузскую»[1490].

Однако, несмотря на все обвинения, А. Гильбо был оправдан. Очевидно такое решение приняли в силу того, что суд не нашел достаточно веских оснований для заключения под стражу или казни обвиняемого. Обвинения в госизмене были составлены на основе антимилитаристской позиции Гильбо в период вооруженного конфликта между Францией и Германией. Однако эта позиция была представлена лишь в периодической печати, в частности на страницах «Demain» и во многих других периодических изданиях, а также информационных брошюрах. Полный перечень публикаций с негативной точкой зрения А. Гильбо по отношению к Франции, был представлен 23 сентября 1932 г. военному трибуналу[1491]. Однако каких-либо конкретных действий, кроме критических высказываний в отношении политики Франции,

A. Гильбо не предпринимал. Что же касается обвинений в недобросовестном отношении к своим согражданам в Советской России в 1919 г., эти обвинения А. Гильбо отрицал и нередко заявлял, что свидетелей его якобы преступлений он ранее не знал[1492].

Последние годы жизни А. Гильбо все более и более враждебно стал относиться к СССР, не переставая при этом восхищаться B. И. Лениным. В 1937 г. он охарактеризовал СССР как империалистическое и милитаристское государство[1493]. А. Гильбо подготовил и издал книгу «Конец Советов» («Le fin des Soviets»), в которой выступил с критикой советского режима и, в частности, осудил