Виктор Гришин - Косыгин. Вызов премьера (сборник)

Понемногу он стал поправляться, ему были даже разрешены прогулки по территории больницы.

Но вот я узнал, что Алексею Николаевичу предложили подать заявление об отставке. Чья это была инициатива, сказать не берусь. Но какой-то звонок был. Думаю, что звонил все-таки не Брежнев, скорее всего с Алексеем Николаевичем говорил Черненко. Алексей Николаевич написал небольшое заявление, потом прочитал его мне. Подробно содержание теперь, конечно, не помню, но слова, что он благодарен ЦК, Верховному Совету и Совету Министров за многолетнее доверие, в нем были. Это точно. Заявление он послал фельдсвязью, но передал не совминовскому курьеру, как обычно (я их почти всех знал в лицо), а специально приехавшему гонцу из ЦК.

Конечно, Алексей Николаевич сильно переживал случившееся, что сказалось на его моральном состоянии, самочувствии.

– Правильно ли я поступил? – спросил он меня.

Я-то вижу, что решение он принял, обратного пути нет:

– Конечно, Алексей Николаевич.

…В то утро, 18 декабря 1980 г., предстоял обычный врачебный обход – мы просто должны были его осмотреть. Алексей Николаевич сидел на постели. Он посмотрел на нас, улыбнулся и вдруг – завалился. Возникла внезапная острая коронарная недостаточность с остановкой сердца. Здесь же у кровати был установлен дефибриллятор, другая аппаратура. Через несколько секунд мы приступили к реанимации. Однако, увы, запустить сердце так и не удалось…