Кирилл Кожурин - Протопоп Аввакум. Жизнь за веру

Под деяниями Собора 1656 года стоят подписи трёх митрополитов: Макария, митрополита Великого Новгорода и Великих Лук; Корнилия, Казанского и Свияжского; Ионы, Ростовского и Ярославского; четырёх архиепископов: Маркела, Вологодского и Великопермского; Лаврентия, Тверского и Кашинского; Иосифа, Астраханского и Терского; Макария, Псковского и Изборского и епископа Александра, Коломенского и Каширского, а также двадцати двух архимандритов и девяти игуменов. Нет сомнения в том, что все вышеперечисленные участники Собора 1656 года прекрасно знали о древности двоеперстия и о признании его Стоглавым собором 1551 года в качестве несомненного апостольского предания. Однако страх перед необузданным гневом патриарха Никона и боязнь разделить участь епископа Павла Коломенского взяли верх над совестью и верой предков, от которой архиереи и видные священники Русской Церкви публично на том соборе отреклись и которую торжественно предали проклятиям.

Однако христианская совесть простых русских людей не могла примириться с проклятиями и хулами на благочестивое церковное предание и на всех, кто, следуя сонму многочисленных святых древности, осеняет себя крестным знамением двоеперстно. «Как громом поразили русский народ эти безрассудные и душеубийственные проклятия и отлучения. Для всех было ясно, что Никон и восточные иерархи прокляли всю Русскую Церковь, всех её святителей и чудотворцев, знаменовавшихся двумя перстами. По суду Никона и приезжих греков, вся Российская страна — еретическая, армянская, проклятая, ибо она вся, начиная с архиереев и знатных лиц и кончая простым нищим, крестилась двоеперстием. Русский благочестивый народ или, точнее сказать, вся Русская Церковь не могла согласиться с таким крайне беззаконным осуждением, провозглашённым Никоном и его единомышленниками — греческими владыками, тем более что они говорили явную неправду, будто бы и апостолы, и святые отцы установили триперстие» (Мельников).

Характерно, что одновременно с изречением чудовищных проклятий на двоеперстие и на другие предания древней Церкви на соборных заседаниях в 1656 году вновь обсуждался вопрос о перекрещивании католиков. 11 мая Никон отменил практику чиноприема католиков первым чином — формально из-за того, что греки в то время признавали католическое обливательное крещение. Однако, зная иезуитскую подноготную преступной реформы, нетрудно догадаться об истинных причинах этого более чем странного поступка. 18 мая вышел указ о запрете «повторного» крещения католиков. Тем самым главное препятствие на пути к будущей унии было раз и навсегда устранено.

Десятки, сотни тысяч простых христиан и десятки священнослужителей, преданных вере своих благочестивых предков, разорвали общение теперь уже не с одним патриархом Никоном, единолично издавшим «Память» 1653 года, но и со всеми иерархами, подписавшими нечестивую клятву на Соборе 1656 года. И это решение опять-таки основывалось на чётких церковных правилах — 15-м правиле Двукратного собора и 31-м правиле святых апостол: «Аще который пресвитер, презрев собственного епископа, отдельно собрания творити будет, и алтарь иной водрузит, не обличив судом епископа ни в чем противном благочестию и правде: да будет извержен, яко любоначальный. Ибо есть похититель власти. Такожде извержены да будут и прочие из клира, к нему приложившиеся. Миряне же да будут отлучены от общения церковного. И сие да будет по едином, и втором, и третием увещании от епископа». Святейший патриарх Феодор Вальсамон так толкует данное правило: «В каждом городе клирики и миряне должны подчиняться местному епископу, с ним собираться и участвовать в церковных молитвах, если не обличат его судом как нечестивого, или несправедливого. Ибо тогда, если и отделятся от него, не будут осуждены…» Наконец, 3-е правило Третьего Вселенского собора гласит: «Аще же некоторым из принадлежащих к клиру в каждом граде, или селе, Несторием и его сообщниками, возбранено священство за православное мудрствование: таковым мы дали право восприяти свою степень. Вообще повелеваем, чтобы единомудрствующие с православным и Вселенским Собором члены клира, отнюдь никаким образом, не были подчинены отступившим, или отступающим от православия епископам».

После издания Служебника и «Скрижали» Никон почти не следил за ходом книжной «справы», полностью передав её в руки своих ставленников, а сам вплотную занялся разработкой чина архиерейского богослужения. Впервые этим чином Никон заинтересовался в 1654 году, после того как низвергнутый константинопольский патриарх Афанасий Пателярий написал специально для него сочинение под названием «Чин архиерейского совершения литургии на Востоке», впоследствии положенный в основу новообрядческих изданий архиерейского Чиновника. Патриарх Никон внимательно следил за богослужением восточных иерархов и раболепно старался им подражать. Нередко он совершал литургию по-гречески, после него в русском архиерейском богослужении вновь стали употребляться непереведённые греческие возгласы и молитвы — «Кирие элеисон» («Господи, помилуй»), «Аксиос» («достоин») и прочие, произносившиеся в Русской Церкви по-славянски по крайней мере с XIV века. Он явно готовился к будущему богослужению в главном храме всего православного мира — Святой Софии Константинопольской.

Однако со временем властолюбие и гордыня Никона, стремившегося стать в православном мире тем же, кем в мире католическом был римский папа, привели его к разрыву даже с выдвинувшим и поддерживавшим его царём Алексеем Михайловичем. В 1656–1657 годах Никон был сделан полновластным распорядителем по всем государственным делам по случаю очередного отбытия царя на войну — на этот раз со Швецией. Однако военные походы, освободив на время царя от личного воздействия патриарха, стали началом падения Никона. Тем более и война со Швецией, во многом начатая под влиянием Никона, закончилась полной неудачей. Со временем стало ясно: царь более в Никоне не нуждается. В 1658 году обойдённый царским вниманием «великий государь Никон, патриарх всея Великия и Малыя и Белыя России» самовольно оставил патриарший престол, бросил свою паству на произвол судьбы и уехал в построенный им Воскресенский Новоиерусалимский монастырь.

Вот как описывают ссору царя с Никоном в своём донесении от 9 августа 1658 года шведские дипломаты: «Тогда дело с патриархом дошло до того, что простые люди, долго бывшие недовольными его действиями, написали царю прошение, в котором называли патриарха еретиком, содомитом и возмутителем спокойствия, исказившим религию, древние церковные одежды и обряды, и скорбно просили нового патриарха, благочестивого и истинного христианина. Но поскольку никто не решался передать прошение, то его положили в такое место, где оно попало в руки патриарха, который впал в сильный гнев и пришел к царю, требуя тотчас сыскать авторов, используя пытки и прочие подобные средства. Царь, напротив, сказал, что в этом деле надо разобраться, но подойти к нему со всей осторожностью, чтобы не вызвать бунта. Патриарх, будучи этим недоволен, тотчас собрался и отправился из Москвы. Царь попытался через князя Трубецкого и ещё одного знатного господина отговорить его, но поскольку это не помогло, то он послал несколько сот стрельцов привезти его обратно и содержать под стражей, в то время как московское духовенство обязали расследовать это дело. Никто не верил, что он легко отделается, ибо вся страна ненавидела его. А если бы кто-то попытался обелить его, это вызвало бы, Бог его знает, недовольство или мятеж. Так говорили все. В Новгороде я записал со слов одного верного человека, что там произошло чудо, случившееся под Псковом, где три дня подряд земля покрывалась кровью, а ночью в церквах горел свет и появлялись два неизвестных человека, которые ни с кем не желали разговаривать, а ходили через моря и озёра, и повсюду».