Империя Круппов. Нация и сталь - Евгений Викторович Жаринов

Накануне 1914 года ситуация резко изменилась. Генеральный штаб находился под властью доктрины блицкрига, в соответствии с которой в войне на два фронта Германия должна бросить все силы против «одного врага, самого сильного, самого мощного, самого опасного», то есть Франции. Разработанный Шлиффеном план предусматривал, что победа должна быть достигнута за шесть недель, так как семь восьмых всех вооруженных сил будут брошены на французские позиции, в то время как одна восьмая останется держать Восточный фронт против русских. Шлиффен выбрал Францию первой потому, что собирался закончить дело Седана. Его решение было продиктовано старыми представлениями, национальным мифом. Но преимущества французского направления определялись также и предупреждением Бисмарка относительно опасности войны на востоке. Россия могла сорвать быструю победу, используя свои необозримые пространства. Она втянула бы германские войска в бесконечную кампанию, как это уже было во времена Наполеона.

Германская армия численностью в полтора миллиона человек теперь в шесть раз превосходила войска, которые в 1870 году одержали победу над ненавистными галлами. Демографический взрыв, который был во многом обеспечен так называемым научно-техническим прогрессом и улучшением условий жизни людей, ростом рождаемости и увеличением продолжительности земного существования тех, кого было принято называть пушечным мясом, в немалой степени повлиял на возникновение безумной доктрины блицкрига, похожей если не на прямое самоубийство, то на военную авантюру в любом случае. Тевтонский дух, стремление испытать всесильную Судьбу через «добровольную волю к смерти» владел на бессознательном уровне умами тех, кто принимал решения в генеральном штабе и кто сидел в окопах или шел в атаку на пулеметные гнезда.

Для огромной массы людей, буквально рвущихся в бой, требовалось большое пространство, чтобы осуществить успешный маневр. Французские укрепления, построенные вдоль границ с Эльзасом и Лотарингией после 1870 года, не давали немцам возможности совершить фронтальную атаку через общую границу. Только стратегией охвата, используя Бельгию как проходную дорогу, германские армии смогли бы успешно атаковать своего ненавистного соседа. Эти доводы с военной точки зрения казались безупречными, и немцы стали заложниками того, что Морис Барре называл «духом Земли и духом Мертвых».

Ни о каком нейтралитете Бельгии говорить уже не приходилось, и Англия неизбежно должна была принять участие в военных действиях. Мировая война стала реальностью.

Глава XII

Шествие Вельзевула

Чтобы лучше разобраться в событиях августа 14-го, необходимо, пожалуй, внимательнее присмотреться к тем людям, от решения которых зависело многое. Первый из них, кайзер Вильгельм II, который нес большую ответственность за развязывание Первой мировой, родился 27 января 1859 года в Потсдаме и был старшим сыном Фридриха Вильгельма II. С рождения он не мог пользоваться левой рукой, которая была на 15 см. короче правой. И вообще левая половина его тела была развита слабее правой. Камердинеры, помогавшие ему не менее пяти раз в день переодеваться, постоянно опасались, что он упадет во время этой процедуры. Внутренне не уверенный в себе, Вильгельм всегда держался вызывающе не только при обсуждении военных и политических вопросов, но и в разговорах о живописи, музыке, театре и даже кораблестроении, в котором ничего не смыслил.

Еще в 1886 году Вильгельм впервые встретился с графом Филиппом Эйленбургом, который в течение многих лет оказывал на него очень большое влияние. Эйленбург был доктором права и дипломатом, а также неплохим музыкантом и довольно известным поэтом-романтиком. Слыл он также антисемитом и сторонником спиритизма. Молва утверждала, что граф по своей сексуальной ориентации больше склонялся к гомосексуализму.

Между прочим, в своих «Мыслях и воспоминаниях» Бисмарк отмечал, что Вильгельм II «не остался чужд наследию Фридриха Вильгельма II «в двух направлениях. «Одним из них является сильное сексуальное развитие, а другим – известная восприимчивость к мистическим влияниям». Во всяком случае, от своего легендарного предка, Фридриха Великого, будущий кайзер усвоил пристрастие к «длинным парням». Почти все флигель-адъютанты Вильгельма II были необычайного роста – около 2 метров и выше.

Как мы видим, ведущей чертой характера кайзера была его неуравновешенность, вырастающая из мощного комплекса неполноценности. Как бы сказал Виктор Гюго: «Это была та карликовая натура, из которой легко вырастает чудовище… Есть души подобные ракам. Вместо того чтобы идти вперед, они непрерывно пятятся к тьме и пользуются жизненным опытом лишь для усиления своего нравственного уродства, все больше развращаясь и все больше пропитываясь скверной». Рекрутам Вильгельм однажды заявил, что они должны будут стрелять в своих отцов и братьев, если он им прикажет.

В июне 1888 года 29-летний Вильгельм унаследовал трон своего отца. Однако молодой монарх не обладал к тому времени ни соответствующими знаниями, ни личными качествами. Его отец отмечал склонность сына к «слишком поспешным и скоропалительным суждениям». «В его знаниях ещё много пробелов, – писал он Бисмарку, – до сих пор ему не хватает необходимых основ». Бисмарк, в свою очередь, считал, что Вильгельм не проявляет необходимой «склонности к усидчивому труду». Все это объясняло дилетантизм его действий во многих областях государственной жизни, когда весьма неоправданное самомнение кайзера причудливо сочеталось с неопределенностью оценок и суждений. «В стране лишь один господин – это я, – заявил правитель Германии на банкете в мае 1891 года, – и другого я не потерплю».

Кайзер «славился» сомнительным пристрастием к разного рода непристойным и грубым шуткам. Так, однажды в библиотеке он так долго щипал и пинал молодого герцога Саксен-Кобургского, что тот разразился слезами. Выходка кайзера на борту королевской яхты в июле 1897 года привела к трагедии. Официально сообщили о том, что лейтенант Ханке погиб во время прогулки на велосипеде, свалившись в бурную реку. В действительности же по какому-то случаю кайзер напустился на лейтенанта, а тот, защищаясь, попытался ударить своего обидчика. В результате Ханке был «изолирован», и с него взяли обещание после освобождения покончить с собой, что тот и сделал.

Будучи болтливым, напыщенным и тщеславным, весьма неустойчивым в своих настроениях, Вильгельм II прикрывал свою посредственность помпезностью императорского двора. Его поведение отличалось «солдатской» грубостью и крайней нетактичностью.

В своих многочисленных выступлениях, словно «обосновывая» и оправдывая свою абсолютистски-монархическую миссию, Вильгельм II поначалу наводил подлинный страх на всю Европу, которая постоянно ожидала то государственного переворота в Германии, то её нападения на кого-либо из соседей.

В феврале 1894 года на банкете в Бранденбурге он говорил об убежденности династии Гогенцоллернов в том, что сам Бог возвел её на престол и что только перед Богом и своей