Максим Литвинов. От подпольщика до наркома - Вадим Викторович Эрлихман

и предупредил: «Мы надеемся, что, узнав о безуспешности работ Подготовительной комиссии, народные массы всех стран, являющиеся главной движущей силой международной кампании за разоружение и за мир, в такой мере усилят свое давление на свои правительства, что последние вынуждены будут на самой конференции занять позицию, более отвечающую желаниям и требованиям этих масс»[387]. В тот же день сессия завершила работу, так ничего и не решив.

Литвинов и Луначарский на сессии Подготовительной комиссии по разоружению в Женеве. Апрель 1930 г.

Советские руководители и правда надеялись на приход к власти в Европе социалистов, которые, как показывала практика, стремились наладить отношения с СССР. Примером этого стала победа на выборах в Великобритании лейбористов, которые в июне сформировали правительство во главе с тем же Р. Макдональдом. Уже 15 июля он уведомил Советский Союз о желании восстановить отношения. Для переговоров об этом в Лондон был направлен полпред во Франции В. Довгалевский, но министр иностранных дел Англии Артур Хендерсон тут же сообщил ему, что сначала нужно урегулировать спорные вопросы между двумя странами, и Довгалевский, не имеющий для этого полномочий, вернулся в Париж. Однако Макдональд настаивал, и 4 сентября Хендерсон на Генеральной ассамблее Лиги Наций заявил о согласии на скорейшее восстановление отношений и приглашении для этого в Лондон советского представителя.

Нерешенные вопросы лейбористы согласились отложить на потом, за исключением вопроса о коммунистической пропаганде в Англии, которую при установлении отношений в 1924 году советская сторона обещала прекратить. Теперь британский МИД требовал от Советского Союза не оказывать финансовую и любую другую помощь всем организациям, ведущим антибританскую деятельность. Имелись в виду революционеры Индии и других британских колоний, которые пользовались поддержкой Коминтерна. Это новое, более жесткое требование не устроило советское руководство, и Молотов в своей речи на заседании Политбюро 26 декабря сказал: «Советская линия остается неизменной, и никакие претензии не будут обсуждаться до тех пор, пока не будут восстановлены полные дипломатические отношения»[388].

Эту позицию поддержал в своем выступлении и Литвинов, но его подход к восстановлению отношений был более мягким, что вызвало недовольство Сталина. 29 августа генсек писал Молотову: «Наша позиция, базирующаяся на разоблачении «рабочего правительства», есть апелляция к лучшим элементам рабочего класса всего мира, она развязывает революционную критику «рабочего правительства» со стороны пролетариата. <…> Литвинов этого не видит и не интересуется этим. Но ПБ (Политбюро. – В.Э.) должно учесть все это»[389]. Надо напомнить, что как раз тогда началась кампания критики в адрес дипломата и любой его шаг вызывал подозрения. Скорее всего, Литвинов предлагал пойти на определенные уступки Англии, но этого не было сделано. Тем не менее 26 сентября Довгалевский вернулся в Лондон и после двух встреч с представителями МИДа согласовал вопрос о восстановлении отношений. Англичане отменили требование по вопросу пропаганды, вернувшись к более мягким условиям 1924 года. В ноябре парламент одобрил восстановление отношений с СССР, что окончательно решило дело. К тому времени экономика западного мира трещала по швам – Великий кризис, начавшийся в октябре в США, стремительно охватывал все новые страны. Британское правительство надеялось, что экономическое сотрудничество с Советским Союзом позволит оживить несущую громадные убытки промышленность.

Артур Хендерсон. (Из открытых источников)

Рамсей Макдональд. (Из открытых источников)

Выступая 6 декабря на II сессии ЦИК, Литвинов говорил именно об этом – что восстановление отношений Англии и СССР «будет стимулировать торговлю и промышленность, сократит безработицу, удешевит сырье или предметы широкого потребления, одним словом, что связь эта будет в высокой степени выгодна для всего хозяйства, всей экономики, а следовательно, и для всего населения страны»[390]. Отказ уступить английским требованиям он назвал успехом советской дипломатии, умолчав о том, что сам до этого соглашался на уступки. В их заочном споре со Сталиным прав оказался последний, верно предположивший, что в сложных экономических условиях лейбористы пойдут на восстановление отношений без всяких условий.

Надо сказать, что особых выгод от примирения не получила ни одна из сторон. Если в 1930 году советский экспорт в Англию составил 25 млн фунтов, то английский – всего 7 млн, в то время как англичане отчаянно нуждались именно в экспортных рынках. В СССР была закрыта уже упомянутая концессия компании «Лена-Голдфилдс», ее британских сотрудников выслали, а русских арестовали и отдали под суд за нарушение условий работы. Компания потребовала от советских властей 12 млн фунтов компенсации, но после переговоров согласилась на 3 млн, из которых реально получила чуть больше одного. Отношение к советским гражданам и стране в целом в Англии оставалось недружелюбным – Хендерсон, выступая перед парламентом, заявил, что представители СССР постоянно нарушают договоренность о запрете пропаганды, хотя конкретных фактов не привел.

Ставший британским послом в Москве Эсмонд Ови весьма отрицательно относился как к советскому строю, так и к Литвинову, которого называл «гораздо большим фанатиком, чем ему представлялось»[391], хоть и признавал, что он «не лишен чувства юмора» А когда советский полпред Сокольников согласно протокола собрался вручить верительные грамоты королю Георгу V, тот сказался больным, поскольку не хотел подавать руку представителю большевиков, убивших его кузена Николая II. В 1933 году король был все же вынужден на приеме во дворце обменяться рукопожатием с Литвиновым. Годом раньше новым полпредом в Лондоне стал И. Майский, быстро завоевавший авторитет в английском обществе; его принимали такие видные политики, как У. Черчилль и Э. Иден.

Уделив в докладе 6 декабря большое внимание отношениям с Англией, Литвинов еще больше говорил об отношениях с Китаем. Они после поражения революции в 1927 году продолжали ухудшаться, дипломатические отношения не восстанавливались. СССР поддерживал партизанскую войну китайских коммунистов, возглавляемых Мао Цзэдуном, в то время как большая часть страны оставалась под управлением военных диктаторов. Один из них, владевший Маньчжурией союзник японцев Чжан Цзолин, постоянно пытался подчинить себе проходившую по территории области Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД), с дореволюционных времен находившуюся под управлением России. В 1924 году Советский Союз заключил с Чжаном соглашение, по которому доля китайцев среди служащих дороги повышалось до 50 %, а Китай получали солидную часть доходов от ее работы. Тем не менее после гибели Чжана его сын Чжан Сюэлян 10 июля 1929 года захватил КВЖД и арестовал две тысячи ее советских служащих; остальные были уволены и заменены китайцами или русскими эмигрантами.

Довольно долго советские представители пытались договориться с Чжаном или надавить на него через формально управлявшего Маньчжурией Чан