Белые командиры Гражданской войны - Алексей Васильевич Шишов

2 марта 1917 года по постановлению Временного комитета Государственной думы Лавр Георгиевич был назначен командующим войсками «митингующего» Петроградского военного округа. Назначен как военачальник, «несравненная доблесть и геройство которого на полях сражений известны всей армии и России».

Корнилов сумел восстановить относительный порядок и организованность в 400-тысячном столичном гарнизоне, из которых 200 тысяч размещались в пригородах Петрограда. Эти войска питали резервами сразу два фронта – Северный и Западный.

По собственному желанию он возвратился на фронт, будучи 29 апреля назначен командующим прославленной 8-й армией. В ходе июльского наступления Юго-Западного фронта армия Корнилова добилась заметных успехов (были взяты города Галич и Калуш), которые оказались, однако, временными.

Летом 1917 года Лавр Георгиевич Корнилов окончательно пришел к выводу, что «распропагандированную», терявшую на глазах боеспособность и дисциплинированность русскую армию «надо спасать» жесткими мерами. В таком мнении он был не одинок, единомышленники нашлись сразу на всех уровнях армейской иерархии.

Корнилов еще в мае того года положил начало «ударничеству» на фронте. Приказом по 8-й армии он разрешил формирование так называемого «1-го ударного отряда 8-й армии» – будущего Корниловского (Славянского) ударного полка под командованием капитана М. О. Неженцева, служившего в разведотделении армейского штаба.

Ударный отряд блестяще провел 26 июня свое боевое крещение, прорвав австрийские позиции у деревни Ямшицы, благодаря чему русскими войсками был взят город Калуш. Ударные отряды и батальоны вскоре были созданы во всех армиях.

После Тарнопольского прорыва германцев и общего отступления русских войск Корнилов смог «удержать» Юго-Западный фронт. Лавр Георгиевич получает чин полного пехотного генерала – генерала от инфантерии. 7 июля его назначают главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта, а 18-го числа того же месяца – Верховным главнокомандующим Русской армией.

Временному правительству, которое с каждым днем теряло контроль над страной и фронтом, требовалась во главе действующей армии сильная личность, способная покончить с «революционной анархией» и продолжить участие России в мировой войне, на чем настаивали ее союзники по Антанте.

Стремясь восстановить дисциплину в армии, навести организованность на фронте и правопорядок в тылу с тем, чтобы победно завершить Великую войну, Корнилов стал искать себе союзников в этом деле. Верховный главнокомандующий нашел их в лице главы Временного правительства А. Ф. Керенского и его военного министра, известного террориста-«бомбиста» Бориса Савинкова.

С ведома этих лиц Корнилов 25 августа отправил к Петрограду, который вышел из повиновения правительству, 3-й конный корпус генерала А. М. Крымова. Но не весь корпус, а только 1-ю Донскую и Уссурийскую казачьи дивизии. В поход на красный Питер пошла Кавказская Туземная (Дикая) конная дивизия.

По замыслу эти три конные дивизии должны были стать надежной вооруженной силой Временного правительства на случай восстания в столице большевиков и стать основой новой Отдельной Петроградской армии, подчиненной непосредственно Ставке Верховного главнокомандующего. При соотношении этих сил со столичным гарнизоном дело выглядело как откровенная авантюра.

Приближение корпуса к городу было воспринято Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов как действие сил «контрреволюции». Под давлением Петросовета А. Ф. Керенский, по сути дела, изменил общему с Корниловым делу и 27 августа объявил генерала мятежником, снял его с занимаемого поста и назначил себя Верховным главнокомандующим. Генерал Крымов после бурной встречи с Керенским в Зимнем дворце застрелился.

Так в отечественной истории в 1917 году появился так называемый «Корниловский мятеж». В «борьбе» с ним Керенский продлил на два месяца с лишним свое пребывание у власти, а Петросовету дал возможность усилить свои позиции в армии, и прежде всего в огромном столичном гарнизоне. Теперь солдатские и матросские комитеты получили моральное право изгонять неугодных им офицеров из воинских частей. Такое в армии и, особенно, на флоте стало массовым явлением. Клеймо «корниловец» лишило действующие армии многих сотен верных долгу офицеров. Чистка не обошла стороной и генералитет.

Расклад же политических симпатий окончательно стал не в пользу Временного правительства. Левые партии выдвинули лозунг: «Революция в опасности! К оружию!» Оружие же у противников «корниловщины» уже было, и в большом количестве. Формируемые в скором будущем отряды Красной гвардии проблем особых с вооружением не имели, чего нельзя сказать об их противнике.

Корнилов, не желая пролития крови и поняв, что Керенский и Савинков изменили данному им слову, отказался от использования верных ему войск. 2 сентября он был арестован с рядом своих сторонников в могилевской Ставке и отправлен в Быховскую тюрьму. Охрану ее нес лично преданный ему Текинский (туркменский) конный полк (три сотни и пулеметная команда) и караул в 50 человек от Георгиевского батальона, охранявший Ставку Верховного главнокомандующего в Могилеве.

19 ноября начальник штаба Ставки генерал Н. Н. Духонин послал в Быхов офицера с приказом об освобождении Корнилова и других арестованных, предупредив, что к Могилеву приближается большевистский отряд из Петрограда. Отряд балтийских матросов во главе с прапорщиком Н. В. Крыленко, назначенным новым Верховным главнокомандующим, прибыл в Могилев, когда корниловцы оставили Быхов. Духонин, встречавший Крыленко на вокзале, был буквально растерзан матросами у его вагона, в котором получил удар штыком в спину.

Корнилов во главе Текинского конного полка отправился на Дон. На Черниговщине полк у станции Песчанка попал под пулеметный огонь подошедшего бронепоезда, затем в засаду у переправы через реку Сейм и рассеялся. Корнилов простился с оставшимися подле него текинцами и с паспортом на имя беженца из Румынии, в крестьянской одежде отправился на Дон один.

6 декабря Л. Г. Корнилов прибыл в город Новочеркасск, столицу Донского казачьего войска. Там уже находился генерал от инфантерии М. В. Алексеев, начавший формировать Добровольческую армию. 25 декабря Корнилов стал ее первым командующим. И первым военным вождем Белого дела в Гражданскую войну. К концу декабря под его командованием находилось уже около 300 белых добровольцев.

Становление Добровольческой армии продвигалось довольно медленно. В среднем в день в ее ряды записывалось до восьмидесяти человек. Солдат и унтер-офицеров было мало, в основном добровольцами становились офицеры-фронтовики низших чинов, юнкера, студенты и гимназисты старших курсов. К тому времени на железнодорожных станциях по всей территории, контролируемой Советами, уже действовали заградительные отряды, тщательно просеивающие весь поток пассажиров, едущих на юг. Расправа с классово враждебными элементами в те годы была короткой. В начале 1918 года на Дон из центральных районов страны прорывались только смельчаки.

Каждый доброволец давал подписку прослужить четыре месяца и обещал беспрекословное повиновение армейскому командованию. Состояние казны белой армии позволяло платить добровольцам крайне низкие оклады: офицеры получали 150, нижние чины – 50 рублей. Обмундирование было свое.

Ситуация изменилась, когда в Новочеркасск прибыл Корниловский ударный полк во главе с подполковником Неженцевым: 500 штыков и 50 офицеров. Из Киева же прибыл и костяк Георгиевского полка, который начал