Патрис Лумумба - Николай Петрович Хохлов

Придет в свой час.

Он перевел эти строки на суахили и лингала. Они были его строками. Их понимал каждый конголезец, которому с детства внушали если не пренебрежение, то равнодушие к смертельной угрозе. Африканцу не занимать мужества: оно всегда при нем, и как раз столько, сколько нужно, чтобы в опасную минуту, не раздумывая, броситься на помощь ребенку, женщине, старику — своим или чужим, африканским или европейским. С конголезцем можно идти на любое самое отчаянное предприятие. И он не подведет. «С ним можно спать на спине крокодила», — говорят в Конго о храбром из храбрых.

Камо грядеши?

Тихо ворчал ливень, вбирая в себя ночные шумы, растворяя их в потоке воды и навязывая свой неторопливый говор ноябрьской африканской ночи. Текло с крыши, с деревьев, со всего невидимого неба. В Нижнем Конго установился сезон дождей: он начался с середины октября и продлится до апреля. Леопольдвиль залит водой. А там, в Стэнливиле, дожди перестали выпадать в октябре — с ноября и по конец марта в этой приэкваториальной зоне стоит большой сухой сезон. Одна страна, а климат такой разный, не поддающийся обобщению. Здесь, в Леопольдвиле, сейчас так необходим дождь! Особенно его жаждут в домике Патриса Лумумбы, воспринимая щедрый поток струй как дар божий. Да еще ночью!

Машина остановилась с погашенными фарами. Из нее вышли Бернард Дьяка и Жак Лумбала, государственный министр ныне уже не существующего правительства. В плащах, оба под зонтом: так они и вкатились к Лумумбе. Их ждали. В особняке знали, кто и когда придет. Все было готово. Полин стояла с Роландом в руках. Никто не проронил ни слова. Тишина ливня. Темень ночи. Лампочку, освещавшую крыльцо, выкрутили еще вечером. Охраны не было на постах: солдаты ушли спать в сарай, что в углу садика, за особняком.

Лумумба, день за днем, неделя за неделей наблюдавший за стражниками, знал их всех до единого.

Вот эти ребята, одетые в военную форму, в первые дни представлялись ему сущими церберами. Командовал ими молодой лейтенант. В доме Лумумбы даже дети знали, что никто не должен заходить к ним, никто из семьи не должен отлучаться в город. Лумумбе запрещено было появляться на крыльце. Гулять в садике дети могли только по разрешению начальника караула. Полин не пускали на рынок: пищу привозили на «джипе». На низкой цементной ограде, окружавшей особняк, стояли два пулемета. Ночами во двор влетали военные машины — это заявляли о своем неусыпном бдении патрули, контролирующие охрану столь важного объекта. Горели прожекторы, и был виден каждый листик каждого дерева и кустика.

Затем начались послабления — не по команде сверху, а так, само собой. У солдат появилась какая-то показная суета. Когда наведывалась инспекция, они демонстрировали свою боевую готовность, замирая на постах, чеканя ответы, из которых можно было понять, что на посту все в полном порядке и здесь не может произойти никаких отклонений от жестких норм. Начальство отбывало, а солдаты направлялись в сарай, где можно было покурить, побеседовать, почитать газету, вздремнуть.

Первый прорыв в город совершила Полин. Перед старшим охранником стояла женщина с пустой кошелкой. Она говорила, что слег в постель малыш. Ему нужны лекарства, хорошая пища, а в доме нет ни того, ни другого. Есть ли у лейтенанта дети? Оказалось, что есть…

Через час Полин возвратилась с полной кошелкой. Лумумба узнал от нее все городские новости. Потом в особняк стали впускать и родственников. Лумумба восстанавливал контакты со своими единомышленниками.

Полин с ребенком села к шоферу, а на заднем сиденье устроился Лумумба рядом с поджидавшим в машине Джорджем Гренфелом. Бернард с Жаком скрылись в темноте. Машина тронулась. Вначале медленно — ехали без света, а потом выскочили на широкий проспект Альберта, шофер включил фары, и машина, жадно набирая скорость, рванулась по пустынному городу к его окраине.

Пассажиры молчали. Это ночное бегство — не признак трусости, а проявление мужества. Поединок. Вызов, брошенный смелыми, отважными людьми, спаянными идейной общностью. Нужен простор, свобода, трибуна — и они повернут Конго: сейчас это сделать легче, расстановка политических сил предельно ясна.

— Касангулу, — произнес шофер первое слово за всю дорогу.

Густо населенное Баконго рассыпало такие небольшие городишки вдоль железной дороги на Матади, самой оживленной в стране. Все они похожи друг на друга внешним обликом и внутренним содержанием. Одна или две миссии с некоторыми вариантами в названиях: протестантская миссия «Армии спасения», миссия отцов иезуитов, францисканских сестер Марии, братьев-маристов, матронских католиков, шётских отцов, католическая миссия отцов редемитористов… Тесно в Конго от пророков!

В Кизанту — развилка: машина повернула влево — на Лемфу, Нгидонга, Кимвула. По правую сторону — широкое асфальтированное шоссе на Матади. На днях по радио объявили, что опять начала работать океанская линия Матади — Антверпен и пять пароходов компании готовы к услугам пассажиров с любым количеством груза. Пять пароходов — «Леопольдвиль», «Альбертвиль», «Элизабетвиль», «Бодуэнвиль», «Шарлевиль». Все, как было раньше, до независимости… Как вот на этой ангольской земле: дорога шла здесь почти параллельно пограничной линии с Анголой, население которой, порабощенное Португалией, ожидало братской помощи от конголезцев. Теперь им не до Анголы: все силы уходят на междоусобицу. Не Конго помогает ангольцам, а Португалия через Анголу оказывает колониальные услуги Бельгии. Связи колонизаторов оказались опять сильнее декларированной африканской солидарности…

Дождь слабел, время шло к утру, хотя было темным-темно. Странно, что хотелось оттянуть наступление рассвета. Вот так бы и проскочить в ливне, в тумане и слякоти до самого Стэнливиля! Если бы ночь и дождь сжали огромное расстояние между отчаянием и надеждой! На какой-то срок Леопольдвиль и Стэнливиль превратятся в политические антиподы: так диктует обстановка. Но Стэнливиль никогда не обособится подобно Катанге, не сбросит с себя общенациональную ношу. Он станет временным центром борьбы за единое Конго, за очищение страны от чудовищного альянса колонизаторов с африканскими лидерами. Только Стэнливилю по плечу такая задача. Восточная провинция занимает по численности населения второе место после столичной: два с половиной миллиона! Девяносто процентов избирателей проголосовало за Национальное движение Конго! Там во главе гарнизона генерал Виктор Лундула. Там уже находится Антуан Гизенга, многие сенаторы и парламентарии. Туда, только туда!

Остановка. Что случилось? Ничего особенного: начинались паромные переправы через реки. Сейчас они въедут на паром и через каких-то полчаса будут на той стороне Кванго. Все обошлось благополучно: никто не спросил документов. Уплатили деньги за машину и за людей и, не выходя из машины, пересекли реку. От