Счастливый неудачник: Как Дональд Трамп растратил состояние своего отца и создал иллюзию успеха - Russ Buettner

неоднократно выставлял себя жертвой, которую недооценили городские чиновники и выбрали для возмездия, игнорируя при этом существенные различия между его проектом и другими, получившими льготы.

Тем летом он одержал промежуточную победу, когда судья, выразив симпатию к позиции города о том, что отмена льгот была направлена на поощрение строительства жилья для людей с низким уровнем дохода, отметил, что законодательные органы не включили эту формулировку в закон. Дональд сказал The New York Times, что отказ ему в льготе был "самой дискриминационной вещью, которую я видел в своей жизни". По его словам, спор шел не об узком юридическом вопросе, затрагивающем общественные интересы, а о том, что люди хотят его достать. В интервью газете New York Daily News он расширил эту тему, сказав: "Со мной обошлись очень несправедливо. Меня выделяли. Аристотелю Онассису разрешили снизить налог на Олимпийскую башню, а Дональду Трампу не разрешили снизить налог на Трамп-тауэр".

На следующий день он подал отдельный иск в федеральный суд, требуя возмещения ущерба в размере 138 миллионов долларов, в том числе 10 миллионов долларов лично от Тони Глидмана. Иск быстро умер.

Особенно много личной ярости он приберег для Тони. В частной жизни Дональд стал называть Тони только "Жирный урод". В своих публичных высказываниях он был не намного деликатнее. Один репортер написал, что Дональд назвал Тони именем, которое подразумевало, что ему больше всего подошло бы, если бы "ему в ручку бросили немного зерна".

" Этот 350-фунтовый комиссар сказал мне, что я не получу налоговую льготу", - рассказал Дональд журналисту. "Я сказал: "Вы, наверное, шутите". Я отдал больше, чем получил. Я подарил им отель "Гранд Хаятт". Пять лет назад это был крафтовый дом. Я построил прекрасный отель, и в нем работают 1500 человек". Он упомянул о своих попытках заставить город построить конференц-центр на участке, на который у него был опцион, за что получил комиссионные в размере 500 000 долларов и объяснил это как акт щедрости. "Они собирались построить конференц-центр над водой. Сваи могли бы долететь до Китая, прежде чем врезались бы во что-нибудь. Вместо этого я предложил им лучшее место в центре города, и у них будет лучший объект. Все, что я сделал, - это сэкономил им 150-200 миллионов долларов. И все это, и никто ни разу не сказал: "Спасибо, Дональд". Вместо этого они выставляют меня идиотом".

Спустя три недели появились новости о том, что город одобрил отмену разрешения на строительство еще одного роскошного здания, планируемого британским застройщиком. Глидман объяснил, что роскошная башня заменит одно- и двухэтажные здания, которые отвечают любому разумному толкованию понятия "малоиспользуемые", в отличие от двенадцатиэтажного универмага, ежегодно делающего миллионы долларов. Дональд почувствовал, что его рана открылась заново. Он написал личное письмо мэру Коху. " Печально, что человек, долго и упорно работавший на Нью-Йорк, вынужден использовать судебный процесс, чтобы получить то, на что он имеет законное право, в то время как иностранцы с сомнительной репутацией, похоже, добиваются такого успеха без особых усилий".

Город продолжал подавать апелляции. Когда одно из решений было принято не в пользу города, агентство Associated Press получило комментарий от альтер-эго Дональда, Джона Барона. " Кажется невероятным, что десятиэтажное здание, замененное 68-этажным, было недоиспользовано", - сказал Джон Барон газете, создав вымышленную высоту для старого двенадцатиэтажного здания. "Мы будем подавать апелляцию".

Дело дважды доходило до высшей судебной инстанции Нью-Йорка, которая каждый раз принимала решение в пользу Дональда. Судьи постановили, что городское определение зданий, отвечающих требованиям, не соответствует закону в его нынешнем виде, и что в законе также нет ничего, что могло бы поддержать ограничение льгот жильем с низким или средним уровнем дохода.

В итоге администрация Коха не смогла преодолеть влияние плохо написанного закона, и Дональд получил возможность увидеть, что его расходы на Trump Tower сократились на 50 миллионов долларов за первое десятилетие.

Теперь оставалось только построить его.

Так много шума

краснокожий Трамп тихо

в доме, где он вырос. Его здоровье уже много лет было плохим, а настроение - еще хуже. Потеряв уважение отца и мечту стать коммерческим пилотом, отказавшись от утешительной идеи работать капитаном рыболовецкого судна, он начал пить. В какой-то момент его близкие школьные друзья навестили его в больнице. Они нашли его по-прежнему веселым, за исключением одной фразы, которую он постоянно повторял: "Мне нужно завязывать с соусом". Позже врачи диагностировали у него порок сердца, и он перенес сложную операцию. Фредди вернулся домой к родителям в Ямайку Эстейтс и устроился на работу к отцу, чтобы следить за работой ремонтной бригады. Он продолжал пить. Летом 1981 года его тетя Мэриэнн нашла ему место в стационарной программе лечения наркомании в Нью-Джерси. Но он начал пить, как только вернулся в строгую комнату с раскладушкой и портативным радио в родительском доме.

26 сентября 1981 года Фред или Мэри вызвали скорую помощь и сообщили остальным четырем детям, что на этот раз Фредди может не поправиться. Дональд приехал в дом ненадолго, сходил в кино со своей сестрой Элизабет и вернулся в Манхэттен на ночь. Вскоре после его ухода, в 9:20 того же вечера, Фредерик Крист Трамп-младший умер в возрасте сорока двух лет.

Трампы не стали широко объявлять о его смерти. Некоторые из старых друзей Фредди узнали о его смерти только через несколько лет. Слухи распространились среди приятелей Фредди по братству из Университета Лехай, и многие из них посетили службу в Квинсе.

Мэри, его шестнадцатилетняя дочь, получила мало утешения от семьи отца . Она запомнила, что ее брат произнес единственную надгробную речь. Элизабет, самая кроткая из братьев и сестер, безудержно рыдала и упала в обморок возле гроба. Когда семья покидала похороны, Мэри умоляла деда разрешить ей развеять прах отца в воде у берегов Монтока, где он провел много счастливых минут: ловил рыбу на глубине, летал на самолете и веселил Линду и своих друзей, пародируя У. К. Филдса. " Этого не случится, - ответил Фред Трамп.

Вскоре после этого Мэри и ее брат Фред III, которому только что исполнилось девятнадцать лет и который был известен как Фриц, встретились с Ирвином Дурбеном, мягким адвокатом, который занимался вопросами наследства Фреда Трампа. Документы, поданные в суд вместе с завещанием их отца, показали, что он оставил им в общей сложности 746,81 доллара на двух банковских счетах и полис страхования жизни на 250 000 долларов. Остальные деньги были вложены в трасты, созданные их дедом, Фредом,