Жизнь Мухаммеда - Юрий Борисович Вахтин

обращения отправился неустрашимый Омар и к злейшему врагу мусульман Абу Джахлю, своему родному дяде.

– Добро пожаловать, почет и уважение племяннику! – такими словами встретил его Абу Джахль. – Что привело тебя?

– Я пришел уведомить тебя, что я уверовал в Бога и его посланника Мухаммеда и считаю истиной все, что он получает от Бога.

Абу Джахль, рассказывал Омар, захлопнул дверь перед его носом и сказал:

– Бог покроет бесчестием и тебя, и принесенное тобой сообщение.

Обращение Омара явилось крупной победой Мухаммеда – до этого ни сам посланник, ни другие оставшиеся в Мекке мусульмане не осмеливались средь бела дня приходить молиться к Каабе. Омар, человек решительный, повел с курайшитами борьбу и боролся с ними до тех пор, пока не завоевал права приходить к Каабе, когда он пожелает, и беспрепятственно молиться там. Вслед за ним это право распространилось на остальных мусульман и самого Мухаммеда. Когда по одну сторону Мухаммеда шел богатырь Хамза, а по другую – Омар, у всякого пропадала охота оскорблять посланника Бога или насмехаться над ним.

Глава 13

Бойкот

Мухаммед научился управлять своим даром ✦ Перелом в характере откровений ✦ Абдаллах ибн Саад, секретарь Мухаммеда ✦ Списки Корана ✦ Образ жизни пророка ✦ Отношения с верующими ✦ Абу Джахль разрушает Конфедерацию Добродетельных – главную опору Мухаммеда ✦ Новое требование выдать пророка ✦ Курайшиты объявляют хашимитам бойкот ✦ Жизнь Мухаммеда под угрозой

Бегство части мусульман в Эфиопию под защиту христианского правителя этой страны почти совпало с окончанием пятилетия пророческой деятельности Мухаммеда. Да, уже прошло пять лет с тех пор, как на горе Хира Мухаммед получил первое послание от Аллаха, всемогущего, единственного, милостивого и милосердного.

Мухаммеду уже сорок пять лет – возраст, прямо сказать, не юношеский, с мечтательностью и восторгами малосовместимый. К пророческому дару Мухаммед привык – новые и новые откровения, откровения поэтические и вдохновенные, ниспосылаются ему Всевышним более или менее регулярно – мучительных сомнений в своей избранности, боязни оказаться брошенным на произвол судьбы давно нет, они остались в прошлом. Отношения Мухаммеда с Аллахом стали спокойными, в какой-то мере привычными, обыденными.

Пророк и его сподвижники глубоко и искренне убеждены, что стихи Корана – творчество самого Бога, о том, что Мухаммед «сочиняет» их, не может быть и речи. Только злобные курайшиты-язычники считают его автором Корана: сердца их наглухо закрыты, божественная истина не может в них проникнуть. В их упрямстве Мухаммед тоже видит промысел Бога – тем более страшное наказание в этой жизни и загробной ждет ненавистных врагов.

С даром пророчества Мухаммед научился каким-то ему одному известным путем обращаться бережно, но властно. Откровения всегда нисходят на него в условиях, для этого подходящих, – часто вслед за бурными душевными переживаниями, но никогда в момент самих переживаний. Если нужна собранность, трезвость мысли, действие – общение с Богом не отвлечет его, и он это прекрасно знает. Всему, как говорится, свое время.

Досадное происшествие с дочерьми Бога – лишь печальный эпизод, новые откровения прекрасно укладываются в систему его взглядов, не противоречат сказанному ранее, всегда злободневны, согласованы с причудливыми изменениями обстановки.

Ревел ли во время некоторых вдохновенных общений с Богом Мухаммед, «как молодой верблюд», или не ревел – не столь уж важно. Очевидно, что эпилепсией он не страдал, душевнобольным не был. Напрасно курайшиты называли его «одержимым» – он был хозяином своего Я даже тогда, когда терял сознание, погружаясь в транс. Одержим он был лишь верой – в Бога, в самого себя, в свой пророческий дар и в торжество начатого дела.

Быть пророком, конечно, не так просто. Община верующих властно требует новых и новых откровений. Атмосфера ожидания, тревоги и неуверенности, которая охватывает мусульман, когда откровения задерживаются, тяжело давит на Мухаммеда, угнетает его и мучает. И он торопит новое наитие, чтобы его сторонники получили без промедления столь нужные им стихи Корана – пусть всего несколько строк, но получили.

На время они успокаиваются, занятые изучением нового откровения, переписыванием его, выучиванием наизусть, проникновением в его загадочный, но чрезвычайно важный для них смысл.

В характере откровений Мухаммеда назревает перелом. Они все чаще ниспосылаются ему в форме ритмической прозы, с очень нечеткой рифмой.

Цикл поэтических сур Мухаммед завершил «Фатихой», сурой, которую много лет спустя поместили в начало Корана как открывающую книгу. «Фатиха» завоевала популярность среди последователей Мухаммеда еще при его жизни, она стала чуть ли не самой распространенной молитвой:

Хвала Аллаху, Господу миров

милостивому, милосердному,

царю в день суда!

Тебе мы поклоняемся и просим помочь!

Веди нас по дороге прямой,

по дороге тех, которых ты облагодетельствовал,

не тех, которые находятся под гневом, и не заблудших.

Перед чтением какой-либо суры произносилась басмала – стандартное восклицание, обращенное к Аллаху:

– Во имя Аллаха милостивого, милосердного!

Впоследствии басмала стала рассматриваться как первый стих любой суры. Поэтому и «Фатиха», занимающая у мусульман еще более почетное место, чем «Отче наш» у православных христиан, в ее теперешнем виде начинается с басмалы. Напомним, что «Фатиха», как и другие поэтические суры Корана, рифмована: все eё строчки оканчиваются на одну и ту же рифму, закрепляющую ее четкий музыкальный ритм. По единогласному мнению, «Фатиха» – одна из самых поэтически совершенных сур Корана.

Обилие накопившихся священных посланий всемогущего Аллаха создавало для Мухаммеда немалые трудности. Опасность забыть, исказить или перепутать слова Аллаха была вполне реальна, и эта постоянная опасность немало тревожила Мухаммеда.

– Мы дадим прочесть тебе, и ты не забудешь, если не пожелает чего-нибудь Аллах, – утешал Мухаммеда Всевышний в одном из откровений, ведь, поистине, Он знает явное и то, что скрыто!

– Не шевели свой язык с этим, чтобы ускорить его Поистине, на Нас лежит собирание его и чтение. И когда Мы читаем его, то следуй за его чтением.

Иными словами, не волнуйся, Аллах сам позаботится о твоей памяти. Ты забудешь только то, что следует забыть, вычеркнуть навсегда. Не все, что ниспосылается, предназначено на века – иное нужно будет забыть, это приказания Аллаха, справедливые только для определенного времени и для данных обстоятельств. Если кто-нибудь попрекнет тебя: «Разве ты не помнишь, что ты говорил раньше?» – не смущайся. Раз забыл, – значит, то, что говорилось раньше, отменено Богом, а не тобой. И тот, кто настаивает на устаревшем, отмененном, идет не только против тебя – дерзает идти наперекор Богу, впадает в