Моя жизнь. Моя вера - Махатма Ганди

Когда война была объявлена, мои личные симпатии были целиком на стороне буров. Но тогда я думал, что не имею права проявлять свои индивидуальные убеждения. Я подробно разобрал пережитую мною внутреннюю борьбу в книге по истории сатьяграхи в Южной Африке и теперь не хочу повторяться. Интересующихся отсылаю к этой книге. Здесь достаточно сказать, что моя лояльность по отношению к английскому правительству побудила меня принять участие в войне на стороне англичан. Я считал, что если требую прав как британский гражданин, то обязан участвовать в защите Британской империи. Я полагал тогда, что Индия может стать независимой только в рамках Британской империи и при ее содействии. Поэтому я собрал как можно больше товарищей и с большим трудом добился, чтобы нас приняли на службу в армию санитарами.

Рядовой англичанин считает, что индийцы трусливы, не способны рисковать собой или быть выше своих личных интересов.

Скепсис моих друзей-англичан, к которым я явился со своим планом, должен был подействовать на меня, по их мысли, как ушат холодной воды. Но доктор Бут горячо поддержал меня. Он обучил нас работе санитарами, и мы получили свидетельства о годности к медицинской службе. Мистер Лаутон и мистер Эскомб с энтузиазмом поддержали мой план, и мы попросили послать нас на фронт. Правительство поблагодарило нас, но сообщило, что в данный момент не нуждается в наших услугах.

Однако я не удовлетворился этим отказом. Воспользовавшись рекомендацией доктора Бута, я посетил епископа Наталя. В нашем отряде было много индийцев-христиан. Епископ был в восторге от моего предложения и обещал помочь нам.

Время также работало на нас. Буры проявили большую храбрость, мужество и решительность, нежели от них ожидали, и в конце концов наши услуги оказались необходимыми.

Наш отряд состоял из тысячи ста человек, из них сорок занимались руководящей работой. Около трехсот человек были свободными, а остальные законтрактованными рабочими. Доктор Бут также был с нами. Отряд хорошо справлялся со своей задачей. Мы действовали за линией огня и находились под защитой Красного Креста, но в критический момент нас попросили перейти на передовые позиции. Пребывание в тылу обусловливалось не нашим желанием: сами власти не хотели пускать нас на фронт. Но после поражения у Спион-Копа положение изменилось, и генерал Буллер известил нас, что хотя мы и не обязаны подвергать себя риску, но правительство будет нам признательно, если мы согласимся подбирать раненых на поле боя. Мы не колебались и во время операций у Спион-Копа работали на линии огня. В эти дни нам приходилось совершать переходы по двадцать – двадцать пять миль ежедневно, неся раненых на носилках. Нам выпала честь переносить и таких воинов, как генерал Вудгейт.

После шести недель службы отряд был распущен. Потерпев неудачу у Спион-Копа и Ваалькранца, британский главнокомандующий отказался от попытки взять Ледисмит и другие пункты внезапной атакой и решил продвигаться медленно в ожидании подкреплений из Англии и Индии.

Скромная работа, которую мы делали в то время, принесла нам широкую популярность, и это подняло престиж индийцев. В газетах были опубликованы хвалебные стихи в нашу честь, содержащие рефрен: «Мы все же сыны Империи».

Генерал Буллер в официальном донесении отметил работу отряда, и всех руководителей его наградили боевыми медалями.

Организация индийской общины постепенно улучшалась. Я ближе сошелся с законтрактованными индийцами. Они стали сознательнее, и убеждение, что индусы, мусульмане, христиане, тамилы, гуджаратцы и сикхи – индийцы и дети одной родины, глубоко укоренилось в их умах. Все верили, что белые постараются загладить свою вину за нанесенные индийцам обиды. В то время нам казалось, что позиция белых существенным образом изменилась. Отношения, установившиеся с ними во время войны, были самые теплые. Нам приходилось иметь дело с тысячами английских солдат. Они относились к нам по-дружески и благодарили за услуги.

Не могу не отметить приятного воспоминания о событии, которое может служить примером того, как человеческая натура проявляет себя с лучшей стороны в моменты испытаний. Мы совершали переход в направлении Чивели-Кэмпа, где лейтенант Робертс, сын лорда Робертса, получил смертельную рану. Нашему отряду выпала честь нести его тело с поля сражения. Был знойный день. Всех мучила жажда. По дороге нам попался маленький ручеек, где мы могли утолить жажду. Но кому пить первому? Мы предложили, чтобы сначала пили английские солдаты. Однако они настаивали, чтобы раньше напились мы. И некоторое время длилось это приятное соревнование в предоставлении первенства друг другу.

XI. Санитарная реформа и помощь голодающим

У меня не укладывалось в голове, что гражданин государства может жить, не принося пользы обществу. Я никогда не любил скрывать недостатки общины или настаивать на ее правах, предварительно не очистив ее от позорящих пятен. Поэтому с момента моего поселения в Натале я старался снять с общины справедливое до некоторой степени обвинение в том, что индийцы неаккуратны, что в доме у них грязно. Видные члены общины уже начали наводить порядок в своих домах, но обследование санитарного состояния каждого дома началось лишь после того, как в Дурбане вспыхнула чума. К обследованию приступили, предварительно обсудив этот вопрос с отцами города и заручившись их одобрением. Наше участие в обследовании всячески приветствовалось, так как оно облегчало работу отцов города и в то же время уменьшало наши трудности. Во время эпидемии власти, как правило, теряют терпение, предпринимают излишние меры и вызывают неудовольствие населения своей суровостью. Община оградила себя от подобных действий, добровольно согласившись провести ряд санитарных мероприятий.

Но на мою долю выпало несколько неприятностей. Я понимал, что, требуя от общины исполнения ее обязанностей, не могу рассчитывать на такую же помощь, какая мне была оказана в период, когда я добивался прав для общины. В некоторых местах меня встречали оскорблениями, в других – вежливым равнодушием.

Было очень трудно расшевелить людей и заставить их следить за чистотой своих жилищ. Нечего было и думать, что они изыщут средства для проведения этой работы. Я по опыту знал, что надо иметь неистощимое терпение, чтобы заставить людей что-нибудь делать. Осуществить реформу жаждет всегда сам реформатор, а не общество, от которого нельзя ожидать ничего, кроме противодействия, недовольства и даже самого жесткого осуждения. В самом деле, почему бы обществу не считать регрессом то, что для реформаторов дороже жизни?

И все-таки в результате моей деятельности индийская община постепенно в большей или меньшей степени стала осознавать необходимость содержать свои дома в чистоте. Я заслужил уважение властей. Они поняли, что, хотя я