Томаш Ржезач - Спираль измены Солженицына

Стихи и заявления его были настолько сумбурны, непонятны, что простой читатель через какое-то время даже на Западе задался вопросом: это кого нам из Советского Союза прислали? Рехнувшегося попа? Или «гения»? И общее мнение свелось к тому, что верна первая версия. И потом это подтвердилось.

Дебют не состоялся.

То же было и с бывшим советским писателем Анатолием Кузнецовым, который бежал на Запад не от «политического преследования», а просто от наказания, которое ему грозило за распространение порнографической продукции и за аморальный образ жизни. Вскоре он свое русское имя сменил на «заграничное» — Анатоль[112].

Вообще интересно, как на Западе изготовляют «известных представителей культуры» из социалистических стран, которых на родине никто не знал и не знает, а в эмиграции не читал и не читает. Яркий тому пример — чехословацкий эмигрант Ота Филип, которого выдавали за самого популярного чешского прозаика.

Западная литература и публицистика сегодня прямо кишат мистикой и сатанизмом (в смысле преклонения перед злым началом в жизни) — это понятно и типично для любого общества, стоящего на краю физического и морального упадка.

Но достаточно ли такого объяснения? Далеко нет. Идеологическая диверсия не может солидаризироваться с тем, что явно не годится к употреблению.

Если мы сравним Тарсиса, Панина, Солженицына и всех русских «пророков», которых выбросила за борт их динамично развивающаяся страна, то получим общую картину или схему. Их псевдопророческие высказывания — по существу, просто путаный мистицизм, это взгляды, корнями уходящие в далекое прошлое, во времена Ивана Грозного. И здесь-то наконец цель становится ясна.

Речь идет о том, чтобы самых заурядных лиц с неуравновешенной психикой выдавать зарубежной публике за знаменитых деятелей советской культуры.

«Нас не интересует верхушка общества. Мы должны узнать, о чем думают и чего желают господа Гинц и Кунц», — написала демограф Элизабет Ноэль-Нойман (ФРГ)[113].

Правильно.

А господа Гинц и Кунц, господа Браун и Смит, господа Свенсон и Мюллер, господа Марта и Лопес должны забыть, что Советский Союз — это страна, которая послала в космос первый искусственный спутник и первого человека. Их следует убедить в том, что Советская страна — страна темная и мистическая, как темны и суеверны эти так называемые знаменитые представители ее культуры.

Помутившийся разум служит темным целям. И если помнить, что задачи идеологической диверсии направлены на то, чтобы разлагать социалистические страны и препятствовать людям на Западе восхищаться ими, то Тарсис и Солженицын самым подходящим образом займут свои места в этой схеме.

Советский Союз, социализм, коммунизм — это понятия исторической действительности, за которые отдали жизнь лучшие люди мировой истории; в мыслях простого человека, живущего на западе от Эльбы, эти понятия должны автоматически совпадать с такими выражениями, как жестокость, отсталость, опасность для спокойствия и прогресса человечества.

Разумеется, люди вроде Солженицына помогают создать и завершить эту картину. Но они не понимают одного — что господа в центрах идеологической диверсии сделали из них, мягко говоря, скоморохов. Пророческая болтовня, поверхностный мистицизм, теории «покаяния» и «жертвы» — вся эта диковинная трактовка православного бога должна внушить западному читателю представление о некоем «примитивизме русской души».

На виду не ученые типа Ландау, Юдина, Вавилова, Капицы, а Тарсис и Солженицын — юродивые. Это годно к употреблению людям на Западе, это приносит хороший барыш Солженицыну и ему подобным, причем последним даже в голову не приходит, что им отведена роль шутов. Но играют они ее на совесть.

«Я все время смотрю на вещи со своей точки зрения, с точки зрения врача. Мне кажется, что во всем, что сейчас говорит и пишет Солженицын, проявляются верные признаки душевной болезни»[114].

«Душевным» здоровьем не отличается и Тарсис, этот патологический лгун. Те, кому довелось с ним познакомиться, убедились, что это человек с больной психикой. Анатоль Кузнецов, Амальрик — автор широко разрекламированной на Западе публикации «Доживет ли Советский Союз до 1984 года?» — на самом деле болезненные эротоманы. Кроме того, Амальрик, которого называют выдающимся социологом и историком, как выяснилось, просто недоучка, в юности был исключен из университета вследствие… недостатка способностей.

Если Панин, Кузнецов, Амальрик, Тарсис — это пешки на шахматной доске современного антисоветизма, то Солженицын — фигура, и в настоящее время одна из самых сложных. Но так или иначе, все они психопаты[115]. Но и это идет на пользу. Неинформированный западный читатель, таким образом, получает определенное представление о «темной русской душе», ему внушается недоверие к стране на востоке, которой он, если он европеец, обязан жизнью. А господа Гинц и Кунц, Браун и Смит, Свенсон и Мюллер, Марти и Лопес, убежденные в том, что им гарантирована свобода печати и объективность информации, даже не заметили, что попались на удочку так же, как и господа Тарсис, Панин, Амальрик, Кузнецов и Солженицын (хотя и по другим причинам).

Однако возникает вопрос: может ли современный антикоммунизм (и антисоветизм) быть духовно, умственно и нравственно здоровым, если ему необходимы духовно и нравственно ущербные люди?

Разумеется, цель оправдывает средства.

Один известный американский советолог писал: «Если мы встречаемся с русским, трудно сказать, кто стоит перед нами: сумасшедший или пророк». Впрочем, это мнение может высказать лишь тот, кто беседовал не с истинно советскими людьми, а с людьми типа Солженицына (то есть с предателями). Именно с ними и встречаются американские советологи.

Фигура Солженицына, как мы убедились, очень хорошо вписывается в схему, которую создают центры идеологической диверсии.

Он, как говорится, «нонконформист», который призывает к применению силы, к сопротивлению, к уничтожению общественного строя. Он в оппозиции. Он в ореоле славы героя.

Советский Союз не требует от своих граждан никакого «конформизма», но, как и всякое уважающее себя государство, требует обыкновенной человеческой и гражданской порядочности. Призывать к сопротивлению нынешнему строю — значит призывать к анархии. А это вряд ли понравится Советскому Союзу. Как не понравится ни одному другому государству независимо от его общественного строя. Впрочем, свои призывы «нонконформист» Солженицын ухитрился превратить в солидную сумму денег.

Но как сочетаются такие убеждения с образом «Человека Божьего»? Как согласуется стремление Солженицына выдавать себя за «Человека Божьего» с его грубыми нападками на документ, взывающий к миру между народами. — на Заключительный акт Совещания в Хельсинки? (Разве не записано в Библии: «Не убий…»?)