Софья Аверичева - Дневник разведчицы

Вдруг кто-то замечает, что возле обгоревшего самолета копошится не то немец, не то наш.

— Не стрелять! — приказывает Питайло.

— Кто там? Эй!

— Вер ист да?

— Да это я! Неужели не узнали? — раздается звонкий девичий голос.

— Да это Шура, санинструктор!

Подходит улыбающаяся Шура.

— Легка на помине!

— Какого ж ты черта там лазаешь! — возмущаются ребята. — Ведь мы тебя чуть не пристрелили!

— Да вот смотрела на летчиков, думала, авось я их приведу в чувство, да где там, совсем обгорели…

Шура прыгнула к нам в траншею.

— Ведь вы же герой, Шура! — с восторгом восклицает корреспондент.

— Ну уж и герой! — насупилась Шура. — Чего придумал!

3-е ноября.

Какое-то серое утро. Мокрый снег. Шинель промокла. Впрочем, она, кажется, никогда и не была сухой.

Хилый костер. Едва-едва тлеют сырые дровишки. Котелки на длинной палке. Варится картошка. Мы голодные, как волки. Не дожидаясь, когда сварится картошка, вылавливаем ее из котелков и, обжигаясь, глотаем полусырую. По опушке в кустарниках двигается дивизионное начальство. Идут прямо к нам. Впереди начальник штаба дивизии полковник Завадский.

— Все воюете, товарищ Аверичева! Боюсь я за вас… Вот и с подружкой вашей нехорошо получилось… Да разве вы не знаете? Лаврова ушла в разведвзвод 1340 полка и в первом же бою погибла…

Костер погас. Давно все разошлись по траншеям. Я не могу встать с места. Что-то во мне оборвалось. Погибла Валя. Погибла Валя Лаврова!.. Погибла еще 25-го октября. В страшных муках. Тело ее осталось у гитлеровцев.

Валя, Валя. Дорогой товарищ, Валя Лаврова!..

5-е ноября.

Вернулась из политотдела дивизии, с семинара парторгов рот. Заместитель командира по политчасти 1340 полка майор Величкин рассказал о трагедии полковой разведки, о страшной гибели Валентины Лавровой.

Их было тринадцать. Начальник штаба полка майор Лавров, помощник начальника штаба по разведке полка капитан Коган и одиннадцать разведчиков. Из штаба дивизии сообщили: гитлеровцы покинули оборону и высота 201,2 возле озера Немцево — Задрач свободна. Поступил приказ: немедленно занять высоту. И разведчики вошли в траншеи противника действительно без единого выстрела. Разошлись по блиндажам. Всюду пусто, никого нет. Два молодых, еще не обстрелянных бойца вбежали в огромный блиндаж со стеклянной дверью и увидели, что блиндаж набит немцами и белорукавниками — власовцами. Они делят водку, спорят, кричат. Разведчики растерялись. Вместо того чтобы швырнуть туда одну-две противотанковые гранаты, они от неожиданности крикнули: «Немцы!»

Гитлеровцы выскочили к пулеметам и стали бить по нашим разведчикам, поднимавшимся на высоту. Майор Лавров и капитан Коган рванулись на помощь своим бойцам, но тут же были сражены пулеметным огнем. Только вечером удалось вынести с поля боя истекающего кровью Лаврова и убитого Когана. А ночью приползли два раненых разведчика, которые и рассказали обо всем случившемся. Они, раненые, заползли в воронку и оказались свидетелями гибели своих товарищей. Лаврова была от них в пятнадцати шагах. Несмотря на ранение в грудь, она продолжала ползти к немецким траншеям. Пьяные гитлеровцы добивали на поле раненых бойцов. Здесь же бегали и предатели — власовцы. Они кололи кинжалами наших раненых.

— Тоже смельчаки! — орали власовцы. — Пацанье!

Бойцы, укрывшиеся в воронке, окликнули Валю:

— Ползи к нам!

Но в это время бандиты заметили ее.

Смотри-ка, баба! — завизжали они.

Валентина произнесла свои последние слова:

— Вот, Валька, и конец твой пришел!

Раздалась автоматная очередь. Наступила тишина. А потом бандиты с криком и воплями схватили Валю за ноги, поволокли к траншее. Они положили ее и двух раненых разведчиков на бруствер, кололи их кинжалами, стреляли в упор из пистолетов…

Завтра наступление. Мы отомстим за тебя, Валентина!

6-е ноября.

Сегодня ночью мы вышли на рубеж обороны в район Болтуновка — Хвошно. Дивизия начала освобождать Белорусскую землю. Завтрашний Октябрьский праздник будем встречать в бою. Что ж, наша революция родилась в бою, и мы защищаем ее в бою.

12-е ноября.

Ночью стояла на посту. После очередного артиллерийского налета и лихорадочной пулеметной пальбы наступила тишина. Время ползло медленно и нудно. Чтобы не заснуть, занялась этюдами на внимание, и это помогло. Уже приближался срок смены постов, когда я услышала хруст снега, а вслед за этим увидела силуэты приближающихся солдат. Навьюченные термосами, мешками с продуктами, они шли, вполголоса переговариваясь между собой. Я знала точно, что это идут старшины рот из хозяйства батальона, да и по отборной русской речи было ясно, что это родная пехота. Но для порядка я их окликнула как можно строже: «Стой! Кто идет?» Они продолжали идти, не обращая на мой оклик ни малейшего внимания. Меня это задело. Я выскочила из укрытия и закричала:

— Стой! Стрелять буду!

— Мытрий, дывысь, якый хрозный хлопчик! — добродушно проговорил пожилой солдат.

— Солдат как солдат, а голос бабий, — ответил молодой, и они неторопливо двинулись к своим траншеям.

14-е ноября.

Сегодня было открытое партийное собрание. На подготовку его мы с Питайло мобилизовали всю роту. Ребята помогли мне привести в порядок землянку. Я всеми правдами и неправдами набрала в политотделе полка множество плакатов и лозунгов. Обвешали ими все стены землянки. А младший лейтенант Лозовой раздобыл где-то трофейный аккумулятор с маленькими лампочками и устроил настоящее электрическое освещение. Все пришили чистые подворотнички. Натопили докрасна печурку. Было необычайно уютно и празднично. Ребята заняли места на нарах и запели. Пришел член партбюро полка Чурилов:

— Ну что ж, парторг, начнем, пожалуй!

Я объявила собрание открытым. Начали с изучения доклада товарища Сталина. После собеседования приняли в кандидаты и члены партии Иванова, Казакова, Сыстерова, Плошкина. Я как парторг испытываю чувство удовлетворения: мне кажется, собрание удалось. И у ребят настроение приподнятое.

10-е декабря.

Дивизия ведет бесконечные бои и преследует отступающего противника.

13-е декабря.

Наступление продолжается. Советская Армия бьет и в хвост и в гриву немецких оккупантов. Наша дивизия, прорвав сильно укрепленную оборону противника на рубеже Алексеенки — Хвошно, освободила до 30 населенных пунктов, в том числе Хвошно, Фролово и железнодорожную станцию Бычиха.

Мы мстим за тебя, Валентина!

Год 1944