Теодор Гладков - Герои Гражданской войны

Еще в институте Эйдеман примкнул к эсерам-максималистам. Здесь, в полку, он неожиданно обнаружил, что некоторые солдаты из рабочих разбираются в вопросах политики куда лучше его, хотя и не имеют такого образования. Беседы с ними невольно заставляли пересматривать некоторые прежние взгляды. Когда в феврале 1917 года рухнул прогнивший за триста лет престол Романовых и открыто закипела политическая жизнь, оказалось, что эти люди — большевики.

В маленьком сибирском городе, как в капле воды, отражались события, волновавшие всю страну. Как в Петрограде и Москве, здесь шли ожесточенные споры с меньшевиками и эсерами. Так же страстно и горячо обсуждали Апрельские тезисы Ленина, так же непримиримо и энергично выступали против политики Временного правительства и продолжения кровавой империалистической бойни. Когда питерские рабочие отражали поход Корнилова, здесь разоружали контрреволюционных офицеров.

Роберт Эйдеман в гуще событий. Молодому офицеру солдаты поручают командование батальоном. Его избирают в Канский Совет рабочих и солдатских депутатов, затем — председателем Совета. В Канск приезжает эмиссар Временного правительства — агитировать за продолжение войны до победного конца. На митинге с ним схватился председатель Совета. В зале — сотни возмущенных людей. Шум, крики, кто-то стреляет в потолок. Резолюция: «Долой войну!» Лес рук. Вместе со всеми поднимает дрожащую руку и… вконец перепуганный правительственный эмиссар.

Воевать никто не желает, солдаты рвутся к домам и семьям. Но революция еще не кончилась, она только начинается, и слишком много у нее врагов. Роберт Эйдеман выступает на митингах, на заседаниях Совета, подолгу беседует с группами возбужденных солдат. Призывает, убеждает, объясняет, почему нельзя просто бросить оружие и разойтись по родным деревням.

В начале октября 1917 года Роберт Эйдеман приезжает в Иркутск. Здесь открывается 1-й Общесибирский съезд Советов. На съезде жестокая борьба между большевиками и их идейными противниками, в первую очередь правыми эсерами и меньшевиками. Демагогическая болтовня об «объединении революционной демократии», об Учредительном собрании.

Большевики и группа левых эсеров требуют: «Вся власть Советам!»

Среди левых эсеров выделяется красивый синеглазый прапорщик. Страстно и убежденно, заражая своим пылом зал, он обвиняет эсеров и меньшевиков в обмане народа, в измене его интересам. Он требует немедленного провозглашения советской власти и организации масс в ее защиту.

Так впервые встретились в далекой от их родных мест Сибири латыш Роберт Эйдеман и молдаванин Сергей Лазо.

Всего несколько недель продолжалось это содружество двух солдат революции, но навсегда сохранил Эйдеман светлую память о трагически погибшем руководителе дальневосточных партизан. Нежностью и любовью дышат строки:

«…Лазо — лирика гражданской войны, романтика, зов вперед. И сам он стройный, мускулистый. Из Бессарабии… принес Лазо в сопки свои темно-синие, огромные, мечтательные бархатные глаза. Но Сибирь провела глубокие страдальческие морщины у его рта… Тайга и сопки любят Лазо. Когда он говорит, смолкает тайга и одобрительно скрипит снег под тяжелыми сапогами партизан.

…Может быть, еще и сейчас между Антипихой и Харбином или под Владивостоком ходит тот паровоз, в топке которого пламя придушило последний вздох Лазо…

Но живет, не умирает в памяти этой суровой и прекрасной страны Лазо, большевик с бархатными спокойными глазами и вихрем страстных слов, увлекающих людей в революцию.

В пламенном дыхании всех паровозов, бешено мчащихся по этой стране необъятных пространств, приветствую твою большевистскую неукротимость, Лазо!»*

…Съезд принял большевистскую резолюцию:

«Всякое соглашательство с буржуазией должно быть решительно отвергнуто, а Всероссийскому съезду Советов взять власть в свои руки. В борьбе за переход власти Советы Сибири окажут Всероссийскому съезду действительную поддержку».

Роберта Эйдемана избирают заместителем председателя Центрального Исполнительного Комитета Советов Сибири. Это признание масс, но это и огромная ответственность перед массами.

Очень скоро Роберт Эйдеман оправдает это доверие, оправдает в бою.

Из Петрограда вихрем донеслась долгожданная весть: Временное правительство свергнуто, Зимний дворец пал, II Всероссийский съезд Советов взял власть в свои руки и создал подлинно революционное правительство рабочих и крестьян. Во главе правительства — Совета Народных Комиссаров — вождь большевиков Владимир Ильич Ульянов-Ленин.

Началось победное шествие советской власти по огромной стране. Уже к концу октября она восторжествовала и в Сибири.

Но враги революции не сдавались. И первые дни молодой республики стали первыми днями заговора против нее контрреволюцонных сил, поддерживаемых всем мировым империализмом. Здесь, на Дальнем Востоке и в Сибири, заговорщики нашли щедрую поддержку со стороны правительств двух таких, казалось бы, расходящихся в своих интересах стран, как Япония и Соединенные Штаты Америки. Ненависть к большевизму объединила традиционных соперников.

В различных городах и районах начались выступления контрреволюционеров. Попытка свергнуть советскую власть была предпринята и в Иркутске. Здесь, в фактическом центре Сибири, скопилось несколько тысяч бывших царских офицеров и юнкеров, бывших чиновников, представителей крупной буржуазии. Врагов лютых, озлобленных.

В ночь на 8 декабря они подняли вооруженный мятеж. Используя численное превосходство, захватили почти весь город. Сил иркутских красногвардейцев явно не хватало, чтобы восстановить в городе советскую власть.

На помощь двинулись спешно сформированные отряды из Красноярска, с Черемховских угольных копей и других мест.

Пришло время бывшему подпоручику Эйдеману показать, что не зря прошли для него месяцы овладения военной премудростью, что не зря избран он командиром батальона. Эйдеман возглавляет отряд в несколько сот человек, организованный из рабочих и солдат Канска.

В Иркутске разгорелись ожесточенные бои. Полем сражения стала каждая улица, каждая площадь. Мятежники отрезали от основных советских сил бывший губернаторский дворец, где отбивались от юнкеров руководители партийной организации города. Юнкера засели в церкви на Тихвинской площади, вышли к мосту через Ангару, где и натолкнулись на упорное сопротивление отряда рабочих-красноярцев под командованием Сергея Лазо.

И для Лазо и для Эйдемана подавление контрреволюционного мятежа в Иркутске стало боевым крещением. Мужество красноярцев и канцев позволило отразить самые злые и упорные атаки мятежников, удержать ключевые позиции и перейти к полному разгрому контрреволюционеров. Мятеж был подавлен. Лишь его организаторы — несколько царских полковников — укрылись от справедливого возмездия под крылышком своих хозяев и вдохновителей, в помещении одного из иностранных консульств.