Авраам Шварцбаум - Бамбуковая колыбель

Достопочтенный испытующе посмотрел на меня. Его лицо было по-прежнему непроницаемым. Я не мог понять, была предложенная мною сумма слишком велика или слишком мала.

«Хорошо, — сказал он наконец. — Пожалуйста, напишите мне расписку с указанием суммы, которую вы обещаете пожертвовать на нашу церковь.»

Я повиновался. Он взял мою расписку, аккуратно сложил ее и положил в одну из папок, лежавших на столе.

«Теперь я передаю ребенка в ваши руки. Поскольку девочка была подброшена, мы не знаем ее фамилии. В таких случаях я обычно даю детям свою собственную фамилию — Вэнь. Заодно я выберу ей имя.»

Он глубокомысленно уставился в потолок, потом нацарапал несколько китайских иероглифов на лежавшем перед ним листке бумаги и провозгласил:

«Я нарекаю ее Ю-Бинг, что означает Нефритовый Лед. Ее полное имя будет отныне Ю-Бинг Вэнь.»

С этими словами он передал мне бумажку с именем, поднялся с кресла, и мы втроем направились к двери.

В детской достопочтенный Вэнь обратился к няньке:

«Профессор Шварцбаум и его жена намерены взять этого ребенка с собой.»

Нянька наклонилась над колыбелью, подняла ребенка и закутала его в тонкое одеяльце. Потом она, не говоря ни слова, передала девочку Барбаре. Было видно, что эта процедура была ей привычна. Я кивнул достопочтенному Вэню, и мы спустились по лестнице во двор — Барбара впереди, с крохотным свертком в руках, я за нею.

Выйдя во двор церкви, я с изумлением покачал головой.

«Мне просто не верится! Ты можешь себе представить, чтобы мы вошли в американский приют и через каких-нибудь несколько минут вышли из него с ребенком в руках?»

Барбара посмотрела на ребенка, мирно спавшего в ее объятиях.

«Что теперь?»

«Теперь побыстрее отвезем ее домой, пока кто-нибудь не передумал!»

Я помахал рукой проезжавшему такси, и мы уселись на заднем сиденье. Шофер заинтригованно посмотрел на нас, но спросил только:

«Дау нали чиу? — Куда ехать?»

«Тамсуй.»

Когда такси выбралось за городскую черту, Барбара тихо, словно про себя, пробормотала:

«Нефритовый лед — какое ужасное имя! Такое холодное, такое отчужденное. — Она посмотрела на спящего ребенка, покоившегося в ее руках. — Я никогда больше не буду ее так называть.»

Глава 3. Девочку не будут звать Нефритовый Лед!

КОГДА МЫ ВЕРНУЛИСЬ, Мей-Мей, наша домоправительница, была, как обычно, на кухне. Даже не повернувшись в нашу сторону, она крикнула оттуда:

«Наверно, я совсем заработалась — мне уже чудится, что я слышу детский плач. Доктор Шварцбаум, вы опять меня разыгрываете?»

«Да посмотри же, Мей-Мей! — возбужденно воскликнула Барбара. — Это действительно ребенок. Помнишь, Алан вчера нашел девочку на вокзале? Мы поехали посмотреть, не сможем ли мы взять ее к себе, и вот она здесь!»

Мей-Мей невозмутимо приподняла краешек маленького одеяльца.

«Вы правы, — лаконично констатировала она, — это ребенок. Китайский ребенок. Есть такая старая китайская поговорка: «Не называй дерево скалой». А теперь скажите мне, пожалуйста, что вы собираетесь с ним делать?»

Только тут до нас дошло все значение нашего поступка. Большинство мужей и жен располагают целыми девятью месяцами, чтобы подготовиться к появлению ребенка. Даже когда речь идет о приемыше, проходит много месяцев во всевозможных переговорах, обсуждениях и спорах, прежде чем ребенок появляется в доме. Здесь же мы проснулись утром бездетной четой, а три часа спустя, без всякой подготовки, оказались отцом и матерью.

«Действительно, что мы будем делать? — воскликнула Барбара с заметной паникой. — У нас нет ни колыбельки, ни детской одежды, даже еды для ребенка — и той нет!»

«Ты забываешь об опыте воспитания детей, — добавил я. — Этого у нас тоже нет абсолютно.»

«Не волнуйтесь, — сказала Мей-Мей с видимым удовольствием на круглом крестьянском лице. — Опыта у меня хоть отбавляй, так что всему этому я вас быстренько научу. Старая китайская поговорка говорит: «Голодного ребенка не нужно учить есть.»

И действительно, с помощью Мей-Мей все наладилось очень быстро. Она сходила к соседям, и вскоре, как по мановению волшебной палочки, в доме начали появляться все необходимые вещи: детская одежда, запас пеленок, старая бамбуковая колыбель, теплые одеяла, бутылочки для еды. Свою старшую дочь, помогавшую ей на кухне, Мей-Мей отправила на базар, наказав купить детской еды. С ее возвращением мы оказались полностью экипированы.

Новость облетела маленькую местную общину за считанные минуты. Невесть откуда в окнах появились любопытные лица ребятишек, которым хотелось хотя бы краешком глаза посмотреть на нового ребенка. В двери устремился непрестанный поток соседей, а с ними — столь же непрестанный поток советов по любому возможному вопросу. Спустя какое-то время наплыв гостей стал таким чудовищным, что Барбаре и Мей-Мей пришлось ограничить дальнейший прием посетителей.

Девочка вела себя совершенно нормально. Она с готовностью пила из бутылки и реагировала на всех, кто брал ее на

руки. Не обошлось и без плача. И не какого-то там похныки-вания, а настоящего громкого рева, который заполнял весь наш маленький дом и сотрясал его деревянные стены. Барбара начала беспокоиться. Чем больше она старалась успокоить девочку, тем громче та кричала.

«Мей-Мей, в чем дело?! Почему она плачет? Может, она голодна? Может, она нездорова? Может, у нее что-нибудь болит?»

Мей-Мей даже не соизволила оторваться от своих кухонных дел:

«Не беспокойтесь. Так положено. Есть такая старая китайская поговорка: «Если ручей молчит, значит в нем нет воды.»

МНОГО ПОЗЖЕ, когда солнце уже скрылось за зелеными вершинами гор, и ребенок, наконец, перестал плакать, к Барбаре вернулось ее обычное настроение.

«Ребенку нужно дать имя, — решительно сказала она. — Не можем же мы все время называть ее «ребенок». И я решительно отказываюсь называть ее Нефритовый Лед.»

«Согласен, — отозвался я. — Я уже думал об этом. У нас на руках крохотная китайская девочка, и мы совершенно не знаем, как повернется ее судьба, и что ей предстоит. Но какая бы жизнь ее ни ожидала, эта жизнь началась здесь, в Китае. Поэтому ч предпочел бы назвать ее Хсин-Мей. Хсин от слова «сердце» и Мей в память о Китае. Хсин-Мей означает «Мое сердце в Китае».

Барбара задумчиво повторила:

«Хсин-Мей, Хсин-Мей. Это мне нравится. Это имя ей подходит?.»

Девочка, словно реагируя на свое новое имя, опять начала плакать.

«Только не это! — вскричала Барбара. — Я больше не могу это выдерживать. Она только и делает, что плачет.»