Наталья Горбачева - Серафим Саровский

Не имея еще святынь, кроме чудотворной иконы «Живоносный источник», Саров тем не менее очень скоро стал целью богомолий: народ шел полюбоваться красотой храмов его, насладиться стройным монашеским пением, получить наставления у старцев.

Матушка Александра застала в Саровской пустыни уже шестого от основания строителя, иеромонаха Ефрема. Старцы благословили ее поселиться не в самом Дивееве, а в двух верстах от него, в деревне Осиновке. Дивеево тогда было неподходящим местом для монахини, ищущей молитвенного покоя. Оно было слишком шумным из-за большого стечения рабочих на железнорудных заводах. Ссоры, драки, разбои случались очень часто.

Через три года в Осиновке скоропостижно умерла десятилетняя дочка матушки Александры. Порвалось последнее звено, связывавшее ее с миром. Тогда, по благословению саровских старцев, она решила действительно отказаться от всего имущества и окончательно распорядиться своим имением. Немало времени потребовалось ей для устройства дел. Она отпустила своих крестьян на волю за небольшую плату, а тех, которые не желали воли, продала за сходную и недорогую цену добрым помещикам, которых они сами себе выбрали.

Так матушка Александра совершенно освободилась от всех земных забот. Часть собранного капитала она вложила в различные монастыри и церкви на помин душ родителей, дочери и родных, часть ушла на обеспечение немалого количества сирот, вдов и нищих. На ее деньги было возобновлено и построено двенадцать новых церквей.

После возвращения она поселилась у дивеевского приходского священника, жившего с одной старухой женой. Матушка Александра выстроила себе келью на его дворе и прожила в ней двадцать лет, совершенно забыв свое происхождение и нежное воспитание. По своему смирению она не гнушалась самых трудных и черных работ: очищала хлев, ухаживала за скотиной, стирала белье, заготавливала дрова на зиму, жала хлеб в страдную пору.

В 1767 году матушка Александра приступила к строительству каменного храма в Дивееве во имя Казанской иконы Божией Матери — именно на том месте, где Она Сама явилась монахине. По окончании строительства церкви матушка Александра ездила в город Казань, где получила верный список с чудотворной и явленной Казанской Божией Матери. Из Москвы она привезла колокол весом семьдесят шесть пудов и всю необходимую утварь.

Милостыня матушки Александры была тайной, она всегда отказывалась, когда кто-нибудь «уличал» ее в благодеянии. Однако одно несомненное благодеяние она не могла скрыть. В 1775 году был страшный голод во всей округе. В Саровской пустыни игумен Ефрем кормил каждодневно по нескольку сот обнищавших и голодных. Матушка Александра привлекала к строительству Казанской церкви всех дивеевских и даже малолетним детям платила по пять копеек ежедневно. Таким образом местности удалось пережить голод, хотя кругом вымерли целые деревни.

Мать Александра провела всю свою жизнь в таких великих трудах и подвигах, что исполнилась благодатных даров прозорливости и духовного рассуждения. Она была так умна и образованна, как редко бывает образован мужчина, а все уставы и положения церковные знала так, что во всех наиважнейших случаях к ней обращались за разъяснениями. Со всех сторон к матушке стекалось множество народу — не только простого звания, но и высокопоставленные лица, купечество и даже духовенство, чтобы послушать ее наставления, получить благословение, совет и удостоиться ее привета. Если матушка соглашалась быть распорядительницей какого-либо особо важного церковного торжества, это считалось величайшей честью.

Духовниками великой старицы были казначей отец Исайя и отец Пахомий, седьмой строитель Саровской пустыни, принявший в обитель юного послушника Серафима. Отец Пахомий был особенно близок по духу матушке Александре. Однако, познакомившись с Прохором, она прозрела в нем будущего великого подвижника. И, несмотря на свой богатый житейский и духовный опыт, стала обращаться за советами к молодому годами монаху, чувствуя, что именно он в конце концов возьмет на себя труд духовного окормления только что родившейся Дивеевской общины.

Только за полгода до своей смерти матушка Александра решилась устроить общину. Одна из помещиц, узнав о предсказании о женской лавре в Дивееве, пожертвовала матери Александре 1300 квадратных сажен земли рядом с церковью. Та построила на этой земле три кельи и оградила пространство деревянной оградой. Одну келью она заняла сама, другую предназначила для трех послушниц, третью предоставила для отдыха странников, идущих через Дивеево в Саров. Благодатное зерно было брошено…

Так случилось, что в июне 1789 года отец Пахомий с тридцатилетним отцом Серафимом отправились на похороны своего богатого благодетеля, а по дороге остановились в Дивееве, чтобы проведать матушку Александру. Она попросила приехавших пособоровать ее. Те отговаривались, что сделают это на обратном пути. Старица сказала, что на обратном пути они уже не застанут ее в живых, потому что она получила извещение от Господа о своей скорой кончине. Священники, не усомнившись в таком печальном пророчестве, пособоровали матушку Александру, и та передала отцу Пахомию, своему духовнику, последнее, что осталось у нее от огромного ранее капитала — мешочек с золотом, мешочек с серебром и два мешка меди, всего около сорока тысяч, прося выдавать ее сестрам все потребное в жизни. Матушка Александра умоляла отца Пахомия не покидать неопытных послушниц ее, а также не оставить своим попечением в будущем той обители, которая должна была возникнуть из Дивеевской общины. На это старец отвечал так:

«Матушка! Послужить по силе моей попечением о твоих послушницах не отрекаюсь; также и молиться за тебя и вся обитель будет, не забывая твоих к нам благодеяний. Впрочем, не даю слово, ибо я стар и слаб; как же и браться за дело, не зная, доживу ли я до того времени. А вот иеродиакон Серафим — духовность его тебе известна, и он молод — доживет до этого: ему и поручи это великое дело».

Старцы простились, уехали, а матушка Александра скончалась 13 июня. Отец Пахомий с братией как раз успел к ее погребению на обратном пути. Первоначальницу Дивеевской общины похоронили против алтаря Казанской церкви. Весь тот день шел проливной дождь, так что ни на ком и нитки сухой не осталось. Но отец Серафим даже не остался в женской обители обедать по своему целомудрию и тотчас после погребения ушел пешком в Саров.

Семь лет отец Серафим находился в чине иеродиакона — монаха-дьякона. Проходя это служение, он удостоился великих откровений. По временам на церковных службах он видел ангелов, сослуживших братии и воспевающих гимны. Ангелы имели образ молниеобразных юношей, облаченных в белые, златотканые одежды. А то, как они пели, по словам отца Серафима, невозможно было уподобить никакой гармонии на земле, выразить никакими словами. Вспоминая об этом, отец Серафим говорил с умилением: «Было сердце мое, как тающий воск от неизреченной радости».