Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга I - Константин Маркович Азадовский

поступить лица всех сословий (независимо от вероисповедания) в возрасте от 10 до 13 лет, однако курса не кончил: «Вышел из 3‑го класса»[28] (в одном из поздних писем В. Н. Азадовской упоминается о его пребывании «в четвертом классе»[29]). Большинство выпускников Технического училища трудились, окончив учебу, в горной отрасли. Этой участи не избежал и отец Марка. Впрочем, о роде его занятий в 1882–1891 гг., то есть после выхода из третьего или четвертого класса Технического училища, точных сведений не обнаружено. Можно предположить, что цитированные выше слова Марка Константиновича («первоначально занимал должность без чина и одновременно служил в театре») относятся именно к этому периоду.

В 1891 г. цеховой Абрам Азадовский принял православие и стал именоваться Константином Иннокентьевичем; одновременно была крещена и Вера Тейман, его жена[30]. Что побудило Азадовских к этому шагу: самоощущение людей, захваченных «современными» идеями, желание вырваться из консервативной еврейской среды или же необходимость устроиться на государственную службу, чтобы содержать семью? Или уже тогда, в начале 1890‑х гг., родители Марка ощущали себя настолько «ассимилированными», что переход в православие воспринимался ими как формальность? Затрудняемся ответить. Можно только сказать, что еврейское происхождение никак не сказалось на судьбе Марка Азадовского, изначально связанного с русской культурной традицией. Записанный в младенчестве православным (а в советские годы – «русским»), он никогда не придавал этой анкетной графе особого значения и вряд ли задумывался о своем «еврействе» – разумеется, до тех пор, пока не оказался жертвой антисемитской кампании 1949 г.

Приняв православие, Константин Иннокентьевич смог получить «должность»: с 1891 по 1901 г. он служит в золотосплавочной лаборатории Иркутского горного управления, где исправляет различные обязанности («делопроизводителя», «архивариуса» и др.[31]). Подвергнутый в 1897 г. испытанию в науках в Педагогическом совете Иркутской гимназии, он «показал познания вполне удовлетворительные» и получил соответственное свидетельство, позволившее ему дослужиться (в 1901 г.) до чина коллежского регистратора. В 1896 г. был награжден серебряной медалью в память императора Александра III. В конце 1900 – начале 1901 г. сопровождал в Петербург караван с золотом (в качестве помощника начальника каравана); представляется, что это было ответственное задание. Осенью 1901 г. назначен, «согласно желанию», письмоводителем при окружном инженере Приморского горного округа и, возможно, уже тогда становится жителем Приморского края. В январе 1905 г. произведен в губернские секретари, а в феврале того же года переведен на службу во Временную ревизионную комиссию в должности «счетного чиновника». В апреле 1905 г. награжден орденом Св. Станислава 3‑й степени. В «аттестате», кроме того, отмечено, что К. И. Азадовский «случаям, лишающим его права на получение знака отличия беспорочной службы и ордена св. Владимира, за 35 лет[32] не подвергался».

Тогда же, то есть в 1905 г., расставшись с государственной службой, Константин Иннокентьевич Азадовский, «чиновник в отставке», переходит в Северное страховое агентство (туда же поступила на службу и Вера Николаевна). Семья окончательно покидает Иркутск и переезжает в Хабаровск. В качестве страхового агента ему часто приходилось разъезжать по Амурской области, и, судя по воспоминаниям современников, эта работа была ему более по душе, нежели необходимость «присутствия». Константин Иннокентьевич тяготел к искусству, особенно к театру, и старался развивать эту склонность в своих детях. В Иркутске и Хабаровске он охотно участвовал в любительских спектаклях, исполняя не только второстепенные, но и главные роли. Правда, относительно его «службы» в театре, о чем упоминает М. К., документальных свидетельств не обнаружено; сохранилась лишь групповая фотография участников спектакля «Ревизор», сыгранного в зале иркутского Общественного собрания 9 февраля 1892 г.[33] (см. илл. 2).

11 мая 1952 г. педагог А. П. Косованов[34], близко знавший семью Азадовских по Хабаровску второй половины 1900‑х гг., писал М. К.:

Константина Иннокентьевича я часто вспоминаю. Это был добрейшей души человек, поклонник прекрасного в жизни и искусстве. Мы с ним близко соприкоснулись в Южно-Уссурийской тайге на р. Личихезе. Он дал мне прозвище «повар с Личихезы». Они с моим папашей[35] искали золото, их жулики обманывали. Я варил на костре обеды, чаи и завтраки.

К. И. Азадовский умер в Благовещенске в ночь на 1 декабря 1913 г. от разрыва сердца. В некрологе, ему посвященном, отмечалось, что он был известен Хабаровску «как отзывчивый общественный деятель»[36].

У Константина Иннокентьевича был брат Давид и четыре сестры (Лия, Бейля, Фрида (Фрейда), Феодосия). Что известно о них?

Старшую сестру звали Лия (Лиза, Елизавета) Иосифовна (Осиповна) Азадовская (1860–1930). Она вышла замуж за Абрама Левенсона (1854–1928), сына купца Соломона (Залмана) Левенсона (1810–1896), разбогатевшего на торговле зерном, и родила ему пятерых сыновей (Гдалий, Михаил, Гавриил, Соломон, Иосиф) и трех дочерей (Шима, Елена, Любовь). Деятельность А. С. Левенсона протекала вначале главным образом на его родине (в селе Качуг Верхоленского уезда Иркутской губернии), однако в конце 1890‑х гг. он переселился с семьей в Иркутск, где обзавелся собственностью – домом с усадьбой[37]. Среди сыновей А. С. и Е. И. Левенсонов наибольшую известность получил Михаил (Меер) Левенсон (1888–1938). Активный революционер, член иркутской боевой организации левых эсеров, он провел семь лет во Франции (1910–1917); посещал лекции в Сорбонне; в 1917 г., по возвращении из эмиграции в Россию, стал членом президиума Петросовета и ВЦИК. В 1918–1920 гг. работал в Иркутске, входил в иркутский Военно-революционный комитет (подпись М. А. Левенсона стояла под решением о расстреле Колчака[38]). В 1920 г. Михаил с семьей переезжает в Москву, где вплоть до ареста занимает видные посты в Народном комиссариате внешней торговли (в 1928–1934 гг. руководит торгпредством СССР в Италии). Арестованный в октябре 1937 г. как участник «антисоветской троцкистской диверсионно-террористической организации», Михаил Левенсон был расстрелян 22 августа 1938 г. по решению Особого совещания при НКВД СССР. Его жена Розалия Савельевна (урожд. Садовская; 1889–1950), врач по профессии, провела пять лет в сталинских лагерях и еще пять лет на «свободном поселении». Ее освободили в 1947 г., лишив до конца жизни права проживания в крупных городах[39].

О Гдалии и Иосифе Левенсонах, младших братьях Михаила, речь пойдет в следующей главе. Упомянем также Шиму Левенсон (в замуж. Брегель; 1882–1965), известную своим активным участием в сибирском сионистском движении и близостью с эсером-боевиком и видным сионистом М. А. Новомейским (1873–1961), и Любовь Левенсон (1895–1942), сочетавшуюся браком с иркутянином, юристом Рафаилом Михайловичем Бенциановым (1887–1947), – отношения с ними Марк Константинович поддерживал еще в 1930‑е и 1940‑е гг., навещая обоих в Москве[40].

Фрида (Фрейда) Азадовская (1878 – начало 1930‑х) сочеталась