Куриный бульон для души. Чудо любви. 101 история о надежде, родственных душах и магии чувств - Эми Ньюмарк

Оглядываясь назад, я поняла, что имела в виду моя подруга. Я пережила много душевной боли и трудностей, перенесла достаточно потерь, но сила, о которой она говорила, заключалась в моей вере. Я поспешила сказать ей об этом. Я не позволила обстоятельствам определять мое будущее, потому что знала, что у моей истории обязательно будет хороший конец.

Кэрол Маркс

Быстрые решения

Мы спонтанны и стихийны, когда можем быть максимально искренними.

Хилари Тайер Хаманн

Это слово на букву «р» пугает не меньше, чем новость о неизлечимой болезни. Оно будто окружено зловещим мистическим облаком. Когда я впервые произнесла его по отношению к себе самой, во мне тут же поселился страх, что отныне я навеки буду носить клеймо неудачницы. Что и говорить, развод – отвратительное слово.

В сорок четыре года я дала себе клятву никогда больше не выходить замуж. И быть абсолютно счастливой наедине с собой, внутри своего собственного маленького мира. Спустя некоторое время после этого обещания, под сенью соснового бора, в местечке под названием Тахо[1] я познакомилась с Рэем.

Рэй гостил у моей подруги как раз в то время, когда я тоже решила навестить ее. Покинув сухую пустыню Аризоны, чтобы найти успокоение, я и не подозревала, что вместо этого найду свою вторую половинку.

Все началось с искренней дружбы – ничего подобного я раньше никогда не испытывала. У нас оказалось так много общего! Во-первых, он тоже был из Аризоны. По ходу разговора мы обнаружили, что вращаемся в одних и тех же кругах. Мы оба владели лошадьми, которых просто обожали. Более того, он частенько бывал в конюшне, где я держала свою лошадь. На радио, в кино и на телевидении нас представляло одно и то же агентство в Финиксе. Танцы были нашим любимым занятием, а пение – безумной страстью.

Почти целый год мы были друзьями. В это время я встречалась с другими парнями и всегда могла рассказать Рэю о своих неудачных свиданиях. Он сочувствовал и давал искренние советы. Мы вместе ужинали, ходили в кино и на танцы, и в большинстве случаев каждый платил сам за себя. Рэй поддерживал меня больше, чем мои подружки, он умел слушать очень внимательно, никогда не осуждал и позволял мне плакать на своем плече до самого рассвета.

Однажды вечером (мы как раз заказали пиццу) я в очередной раз жаловалась Рэю на свою загубленную личную жизнь, и вдруг он сказал:

– Ты ведь знаешь, что, когда тебе надоест ходить на все эти свидания, я буду ждать тебя?

Я осеклась на полуслове. Позже, проводив его домой, я задумалась. Неужели это правда? Неужели Рэй действительно испытывает ко мне подобные чувства?

Через какое-то время Рэй спросил:

– Не хочешь съездить в Тахо, чтобы повидаться с Ливией? Я поеду на несколько дней, и, если бы ты смогла отпроситься с работы, было бы здорово. Что думаешь?

Мы сели в его спорткар, откинули крышу и всю дорогу пели и хохотали как сумасшедшие. Наверное, что-то изменилось в выражении наших лиц, потому что следующие несколько дней наша подруга Ливия то и дело посматривала на нас и интересовалась:

– А вы, ребята, вместе? Что происходит?

Знала бы она, что пока мы ехали в машине Рэй спросил:

– Хочешь выйти замуж?

Я рассмеялась:

– Нет, не особо.

– Я тоже, – признался он. Однако, остановившись у ювелирного магазина в Карсон-Сити, мы все же купили простые обручальные кольца и положили их в бардачок.

В конце концов мы поженились в часовне около Тахо, а Ливия и ее муж были нашими свидетелями. Что бы ни происходило дальше, я никогда не оглядывалась назад и не сомневалась в правильности нашего спонтанного решения. Я вышла замуж за своего лучшего друга, который стал мне родственной душой, защитником и отцом нашего позднего ребенка. При рождении малышка весила всего один фунт девять унций[2], и только наша крепкая дружба помогла нам пройти через это испытание.

Мы вместе уже тридцать один год, а наша дочь выросла в красивую, молодую женщину. И эта женщина умеет принимать быстрые решения. Мы с Рэем думаем, что тут дело в генетике.

Элис Клис

Я тоже

Любовь не знает преград. Она преодолевает препятствия, перепрыгивает через заборы, проникает сквозь стены, чтобы прибыть к месту назначения и принести надежду.

Майя Энджелоу

В возрасте сорока пяти лет я поставила крест на любви. Имея за плечами череду неудачных отношений, я пришла к выводу, что мне просто не суждено ее встретить. Я смирилась с мыслью, что останусь одна, рассталась со своим последним кавалером, продала квартиру и купила дом в другом штате.

Мне нравился мой новый дом и новая жизнь. Я с удовольствием изучала местность и знакомилась с соседями, которые оказались дружелюбными и гостеприимными людьми. Но на излете первой зимы, когда на ветках деревьев стали проклевываться первые почки, мое счастье вдруг угасло. Я невыносимо скучала по своей семье и друзьям.

Чтобы хоть как-то поднять себе настроение, я отправилась в книжный магазин. Чтение всегда было моим излюбленным занятием, а хороший роман мог бы стать лекарством от уныния.

Перебирая книги, я заметила, что за мной следит какой-то мужчина. Он не произносил ни слова, но весьма пристально наблюдал за тем, как я листаю страницы. В надежде, что мне просто все это почудилось, я перебралась в противоположный конец магазина. Не прошло и нескольких минут, как он тоже завернул за угол и остановился в нескольких футах от меня, делая вид, что рассматривает книгу. Я не знала, следует ли мне быть встревоженной или польщенной. Он был чуть выше шести футов, темноволосый, с голубыми глазами. Одет в джинсы, клетчатую рубашку и рабочие ботинки. Я подумала: «Он брутально красив, хотя и не мой тип». Однако, не скрою, была слегка заинтригована.

– Не можете найти хорошую книгу? – наконец спросила я.

– Да нет, – ответил он, – вообще-то, я следил за вами. Я хочу купить книгу для своей дочери, но понятия не имею, что ей нравится. Подумал, что если понаблюдаю за вами и увижу, что вы выбрали, то у меня могут появиться кое-какие идеи.

– Наверное, я не лучший выбор для подобных наблюдений. Мне нравятся разные жанры. Но вы же замечали, какие книги читает ваша дочь?

– Понятия не имею. Знаю только, что на их обложках, как правило, изображен какой-нибудь полуголый