Лидия Чуковская - Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987)

Хочу сказать всю (или почти всю) правду. А не всю правду можно…

Имею в виду не только редактора и цензуру.

Рад был узнать, что издательство «Малыш» готовит к выпуску однотомник Д. И. Хармса, которому в декабре этого года было бы 60 лет! Написал мне об этом художник Стерлигов, он же прислал мне в подарок чудесный фотопортрет Даниила Ивановича — выглядывающего из окна редакции на Невский.

238. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской

Высу. 12.VIII.65 г.

Дорогая Лидочка!

Хоть и знал я, что дело идет к концу, писали мне и Вы, и Шурочка, и Игнатий Игнатьевич, а все-таки — так больно ударила в глаза эта черная рамка вокруг имени Вигдоровой в «Литературной газете»[327].

Обнимаю Вас, дорогой друг.

Пожалуйста, пожмите за меня руку Александру Борисовичу, поцелуйте девочек[328].

239. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской

Ленинград, 4.X.65 г.

Дорогая Лидочка!

Сразу же по возвращении в Питер навалились дела: упорная и противная борьба с режиссером и со всей студией за «Республику Шкид» (т. е. борьба с режиссерским сценарием, искажающим и книгу, и время, и те мысли, с которыми мне хотелось обратиться к сегодняшнему зрителю)[329].

Другие литературные дела и другие неприятности. В последнюю минуту, уже перед выходом книги, зарезали мое предисловие к «Дому веселых нищих» Белых.

Борьба за «Воспоминания» о Шварце[330].

В эти же дни устройство Маши в новую («спец», немецкую) школу. Трудная ассимиляция ее.

Что еще случилось за этот месяц?

Не постыжусь (хотя на Ваш взгляд и на взгляд многих мне, вероятно, следует устыдиться) — не постыжусь сознаться, что я на старости лет открыл для себя Пастернака!

Да, как будто проснулся, как будто разбудили… Не знаю, КАК сказать об этом радостном ощущении.

С трудом тяну воспоминания о С. Я. Пока еще не могу сказать: получается. Нет еще.

240. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву

10/X 65.

Дорогой Алексей Иванович. Так я рада снова получить от Вас письмо.

Очень сочувствую Вашим боям с режиссером. Вот что сокращает нам всем жизнь — эти бои. Ничего более выматывающего, более терзающего я не знаю. И в кино, конечно, еще труднее, чем в редакции. А тут такая дорогая, заветная вещь, как «Республика»!

Кстати: на днях А. А. подарила мне свою книгу. Очень красивая книга: формат, супер, фотография, шрифт — все отлично[331]. И хотя многое выброшено из того, что было вставлено ею и мною (я работала с ней вместе над составлением этой книги), все-таки это — самая полная Ахматова изо всех, когда-либо выходивших. (Хотя и без «Реквиема», без полной «Поэмы».) Но вот что гадостно: у нее есть стихи памяти Бориса Леонидовича, написанные через 2–3 дня после его смерти. Ей предложили вместо «Памяти Пастернака» назвать их «Памяти поэта». Она согласилась… И что же? Когда книга вышла, оказалось, что там поставлен нарочно 57 г., вместо 60! Чтоб не догадались — чьей памяти, какого поэта!

От одного этого может разорваться сердце.

Мелкие грязные люди.

_____________________

Иосиф[332] возвращен. 4 сентября состоялось решение, 25-го он постучал в мою дверь. (А Фриды — нет!)

Теперь он в Ленинграде, и я жду известий о прописке.

_____________________

От Ваших строк о Пастернаке захватило дух. Я его давно всегда без памяти любила, но стихи, собранные вместе, заново заставили меня пережить ощущение чуда. Книга, книга — это что-то магическое[333]… А какое лицо. А какая полнота жизни. Нет, нету слов.

А любите ли Вы его прозу — статью о Шопене, «Детство Люверс», «Охранную грамоту»?

Теперь — просьба.

У Фриды есть внучка — Наташа. Ей 3 ½ года. Наташа Киселева (дочка Гали).

Нет ли у Вас «Белочки и Тамарочки»? Не послали бы Вы ей с надписью — это было бы счастье. В доме культ Пантелеева.

241. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву

6/I 66.

Дорогой Алексей Иванович.

Только сегодня я прочитала Ваши воспоминания о Шварце[334]. Это удивительно хорошо. Так видны мне стали Вы оба и Ваша дружба, и необходимость друг другу. Евгений Львович воскрешен, «материализован» Вами, я слышу его голос и стук в дверь — и в то же время слышна его милая суть, его духовность. Спасибо Вам, дорогой друг, за этот подарок.

242. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской

Комарово. 12.I.66 г.

Дорогая Лидочка!

Спасибо Вам за добрые строчки о моих воспоминаниях. Одно могу сказать — писал их с любовью, по-настоящему, трепетно, а иногда и мучительно переживая вновь то, что было.

В «Неве» напечатано не все, а примерно две трети очерка. Мне казалось, что такие огромные «купюры» испортили, исказили портрет. Радуюсь, если даже в таком виде Вы узнали Евгения Львовича и даже услышали его внутреннюю, духовную суть.

Не помню, писал ли я Вам, как в прошлом месяце, разбираясь у себя в книгах, я наткнулся на подаренные Вами Ваши записки о Тамаре Григорьевне и как начал их проглядывать, зачитался и прочел все вновь — с наслаждением.

Это я пишу Вам не потому, что хочу отдарить Вас комплиментом. Вы, действительно, написали прекрасный портрет Тамары Григорьевны. Ведь немногое из того, что написано нашими современниками, тянет перечитывать.

243. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву

24/V 66.

Дорогой Алексей Иванович.

Не велите казнить, велите слово молвить.

Я чувствую себя виноватой перед Вами, и тороплюсь рассказать, как дело было.

Мне позвонил недавно Элик и, между прочим, мельком, спросил у меня:

— Вы не читали воспоминаний Алексея Ивановича о Самуиле Яковлевиче?

Мне бы попросту, как умной, ответить: нет. А я ляпнула:

— Нет; такая жалость — Алексей Иванович посылал их Сарнову, но 2-ой или 3-ий экземпляр, который я читать не могу… А мне так хотелось.

Уже кончая эту фразу, я поняла, что о посылке Сарнову говорить не следовало, т. к. Элик мгновенно обидится: почему не ему?

Но было поздно.

Вот.

Каюсь. Прошу прощения.

Не сердитесь!

244. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской

Võsu. 12.VI.66.

Дорогая Лидочка!

Сарнову я послал свою рукопись потому, что он пишет предисловие к моей книжке. А Элик меня об этом, т. е. о присылке воспоминаний, не просил.

Вы просили, но, увы, я не успел в Ленинграде перепечатать рукопись. Здесь же, в Высу — негде. А мне этого так хотелось — чтобы Вы прочли. Александра Иосифовна, мне кажется, слишком сурово оценила и «Маршака» моего, и «Шварца». После чего мне особенно хотелось проверить именно на Вас, а не только на Твардовском и на Сарнове.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});