Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Цепи и нити. Том V

— Пошла прочь! — орет Сиф, пытаясь за плечи оторвать её от Олоарта.

Но Тэллюа ничего не слышит. В безумном порыве ярости она видит, наверное, только горло, которое сжимают её пальцы. Сиф и капрал поднимают её; она вырывается и снова, не издав ни звука, бросается на убийцу. В маленькой ручке сверкает кривой нож.

— Вот проклятая… Хуже пантеры…

Сиф загребает в два кулака бесчисленные косички и оттаскивает девушку в одну сторону, а капрал на веревке волочит Олоарта в другую и привязывает к ослу. Сиф шумно пыхтит, ладонью смахивая с лица капли пота. Когда все готово, он многозначительно подмигивает пойманному льву:

— Ну, ты, сахарский почтальон, сиди смирно и ничего не бойся! Помни, я из тебя еще сделаю человека, только не валяй дурака и слушай меня. Понял?

Я ошеломлен смертью юноши и стою совершенно парализованный ужасом над его телом. И в то же время не могу не думать о словах сержанта. «Сахарский почтальон»… Откуда Сиф знает? Неужели… нет, я еще не проник в самую суть того маленького мирка, в который попал: вся глубина заложенной в нем человеческой подлости еще не открылась мне, и скоро положение действующих лиц, как видно, снова изменится. Кто на этот раз будет наверху пирамиды?

Сгорбившись, точно постарев за эти минуты, Тэллюа тяжело подходит к трупу, опускается рядом на камни, покрывает себе голову и лицо полой разодранной гандуры и застывает в позе скорбного отчаяния.

Итак, свидания в Париже не будет… Все вспоминается снова: маленькая дама, прощаясь, заглядывает мне в глаза: «Вы его увидите… Замечайте мелочи… Как он там, маленький герой? Я так беспокоюсь! У него от жары всегда болела голова».

Письмо лежит на столе, придавленное пистолетом… Страстный шепот: «Четыре месяца… еще четыре»… Юная улыбка сквозь серую пыль, под мерный топот кованых ног. «Свидание на обеде у Адриенны в день вашего приезда — ведь я буду дома раньше вас!»

Нет, никогда… Он умер унизительной смертью, которой так боялся — на руках у Сифа: в предсмертном томлении открыл глаза и увидел над собой похабное лицо сержанта… Подлый плевок судьбы! Страстные поиски правды, юношеское стремление вперед, смутная тоска по большому и хорошему делу — все оборвано пулей разбойника. Жизнь, обещавшая так много, не успела развернуться. Да и что она могла дать в этой бессмысленной и жестокой путанице.

Я стоял, опустив голову на грудь, исполненный горечи и горя. Но лицо Лионеля светилось спокойствием, только одна каштановая прядь упала на белый лоб. Все кончено…

— Разбирайся на ужин! — оглушительно ревет Сиф.

Когда я повернулся к сержанту, мне показалось, что он смотрел на меня в нерешительности, точно желая и не осмеливаясь начать разговор.

— Мсье сержант, — сказал я официальным тоном, — будьте любезны рассказать, при каких обстоятельствах погиб лейтенант д’Антрэг.

С видимой неловкостью Сиф подходит близко, изобразив на грубом лице вежливую улыбку и стараясь держаться как можно достойнее.

— Ничего особенного, мсье ван Эгмонт! Обычное дельце. Пустячок. Но нужно понимать толк в мелочах нашей службы, иначе прошляпишь в два счета. Патруль шел ущельем. Пологие склоны, заваленные глыбами камня. Лейтенант впереди. Тихо. Вдруг «цок!» Он падает и через секунду умирает у меня на руках. Я держу его, а сам не теряю времени, шныряю глазом туда-сюда. Замечаю впереди колонны белый бурнус среди камней. Неподвижный. Оглядываюсь к выходу из ущелья, легкое облачко пыли движется за скалами по косогору. «Старый номер, бурнус положен для приманки», — говорю я себе. Беру пятерку солдат из хвоста колонны, и мы топаем наперерез. Да, старый номер: я его в первый раз видел во время охоты на индейцев в Андах, когда служил в колумбийской армии… Поймали мы троих, двух шлепнули на месте, чтоб на такой жаре не возиться, а этого прихватил с собой. Он мне сейчас дороже брата.

— Надеетесь с его помощью вскрыть смысл убийства?

— Отчасти. Олоарт задумал его хитро: переоделся местным оборванцем и кокнул нашего лейтенанта рядом со становищем. Не поймай мы его, плохо пришлось бы этому сброду! Но теперь вина падает на шайку пришлых наездников, дело ясное.

— Так что же вы не принимаете мер против этой банды?

— Эх, мсье, да ее уже давно здесь нет! Эти ребята не такие дураки, чтобы у своих шатров ожидать наших пулеметов! Поднимаясь сюда, мы сверху видели, как они галопом неслись по дну ущелья — спешили укрыться в горах. Только это бесполезное дело: самолеты скоро откроют им двери в рай Аллаха!

— Какая же сволочь этот Олоарт… Ведь всё началось из-за пустяков…

Сиф проницательно взглянул на меня и качнул головой.

— То-то и оно. В колониальной жизни такие гастролеры, как лейтенант д’Антрэг, неизбежно проигрывают: они тащат сюда из дома логику, анализ, план — всё, что в Европе определяет успех. Всё главное предусмотрят на сто лет вперед, а здешняя жизнь построена на случайностях и пустяках: упущенный пустячок здесь означает дырку в собственной шкуре.

— Как вы правы, Боже мой, как правы! — проговорил я, вспомнив разговор с Лионелем. И в то же время что-то странное показалось мне в разумных словах и манере говорить Сифа. Но он не дал мне времени подумать и замеченное не дошло до сознания.

— Так-то, мсье, не в лейтенанте дело. Его убийство — лишь звено в цепи определенных фактов. Начало цепи у меня в руках, и я держу его крепко-накрепко. Затевается крупная игра, и в центре комбинации я. Однако, заметьте, нужный разворот придать ей без вас нельзя, именно без вас, уважаемый мсье ван Эгмонт!

— Без меня?

— Без предварительной беседы с вами.

— Вы хотите обеспечить примерное наказание преступнику?

Волосатой лапой Сиф сделал жест, каким отгоняют комара.

— Я хочу пригласить вас к ужину, мсье ван Эгмонт, и по душам поговорить, а потом, когда вы увидите, что я неплохой парень, то можно будет задать вам один маленький вопросик. Учтите — многое в моей и вашей жизни зависит от вашего ответа. Учтите это, пожалуйста.

«По душам поговорить с тобой? — думал я, холодно рассматривая лоснящееся лицо Сифа. — Этого еще не доставало… Хотя сегодня произошло столько неожиданного… Что же… Может быть, состоится и задушевная беседа с этим носорогом»…

— Эй, малый! — закричал сержант брату Гиацинту, — ужин на двоих, да поживей! Тряхни костями, неси чемодан лейтенанта!

— Нельзя ли поговорить без ужина? Не особенно удобно располагаться к еде рядом с телом убитого друга.

Сиф, мельком взглянув на дорогу, энергично пожал богатырскими плечами.

— Вздор. Обман. Не поддавайтесь вредным теориям: кушать полезно всюду и всегда. Пусть desconserto do mundo вас не расстраивает: павшим — вечный покой, а живым — бутылка хорошего вина!