Река времени. По следам моей памяти - Виктор Николаевич Ярошенко

Годуновым для прокормления работников в голодное время, будто насмехаясь над бесплодною яростью варварства XIX века.

Историки утверждают, что кроме спешки и паники, при отступлении ещё и дождь, и городские партизаны помешали оккупантам полностью стереть с лица земли архитектурный комплекс Кремля и исторический центр Москвы. Кстати, Наполеон I самонадеянно осмелился присвоить маршалу Нею титул князя Московского, как будто нам своих князей не хватало (был расстрелян как государственный изменник 7 декабря 1815 года)!

Последующие события историк ХIХ века Михаил Фабрициус изложил в своей «Истории московского Кремля», которая вышла в свет в более 150 лет назад:

«В ночь с 11 на 12 октября Мортье покинул Москву и, отойдя на незначительное расстояние от нее, пушечным выстрелом подал сигнал к взрыву Кремля. Земля заколебалась, дрогнули все здания; даже на большом расстоянии от Кремля полопались стекла в окнах; во многих домах города обрушились потолки и стены… Последствия взрывов были, однако, для Кремля не так опустошительны, как можно было ожидать.

Разрушены были часть Арсенала и примыкавшей к нему восточной кремлевской стены и верх башни у Никольских ворот… Взорванной оказалась часть южной стены Кремля с тремя башнями: Петровской с упраздненной в ней церковью Московского святителя Петра митрополита, Рождественской с бывшей при ней церковью и Филаретовской, что близ Ивановской колокольни. Сама же Ивановская колокольня треснула сверху донизу и заколебалась в своем основании, но устояла и стоит с тех пор непоколебимо.

Угольная Водовозная башня взлетела на воздух и своими остатками завалила набережную и реку; на ее месте высоко вверх взвился столб пыли и дыма. К общему удивлению и радости, в Кремле уцелели все дворцы, соборы, церкви и монастыри. Хлынувший вовремя дождь залил несколько мин и подкопов в Кремле…»

19 (31) марта 1814 года уже русские войска торжественным маршем вступили в Париж. В страшном сне невозможно себе представить, чтобы «русские варвары» устраивали для своих лошадей конюшни в соборе Парижской Богоматери, а Александр I с маршалами и генералами вывез в Россию все сокровища Лувра, других музеев и церквей, а что не смог увезти, – «понадкусывал»: варварски сжёг и взорвал?! Мало того, русские офицеры в ресторанах и кафе не грабили, а расплачивались настоящими деньгами, – рядовым и казакам посещать заведения «общепита» вообще запрещалось. За любое мародёрство строго наказывали. Общеизвестен курьёзный факт: при выводе российских войск из поверженной наполеоновской Франции, армия которой разорила и сожгла половину Российской империи, нашей администрацией были собраны все долговые расписки российских служащих (за постой, питание и т. д.), по которым был произведён окончательный расчёт (!).

Странный, однако, народ – эти русские оккупанты, они не обокрали агрессора, а ещё и инвестировали большие средства во французскую экономику – сферу французских общественных услуг!

Итак, наконец, через пять месяцев «победоносной» войны остатки, бежавшей от Кутузова наполеоновской «Великой армии» в количестве около 80.000 человек, с трудом добрались до реки Березина. Там, на территории сегодняшней Белоруссии, произошло последнее, решающее сражение между русскими и французами. Для строительства двух переправ Наполеон велел разобрать по брёвнышку дома в соседней деревне Студянка и загнал по грудь в ледяную воду около ста сапёров (по мнению некоторых историков – пруссаков), которые в подавляющем большинстве, естественно, умерли от переохлаждения. Когда сам Наполеон, его доблестные маршалы (именами которых позже назовут парижские бульвары), личная гвардия и несколько боеспособных подразделений закончили переправу, император благоразумно приказал сжечь мосты. В результате, Наполеон не дал возможности переправиться на западный берег Березины своему арьергарду, который прикрывал его паническое бегство, фактически лишив их права на жизнь. В сражениях на реке Березина с французской стороны погибло около 50.000 человек – боле 2/3 из тех, кто добрался до водного рубежа: катастрофа, полный разгром; со стороны русской армии погибло около 8.000 человек. Я постоянно пишу «около» – потому что учёт во время той войны был весьма относительный, кроме того, уровень медицины, отсутствие антибиотиков и наркоза приводили к тому, что более половины раненых вскоре умирали, – фактические потери были более высокими с обеих сторон.

По разным сведениям, от 25 до 30 тысяч солдат и офицеров – лишь 5 % «Великой армии» с трудом избежали этой мясорубки, и во главе с главнокомандующим ускоренным маршем направились на Запад. Но Наполеону I Бонапарту показалось, что скорость бегства остатков армии неудовлетворительна, что страшный одноглазый Кутузов его хорошо везде видит, хочет нагнать, пленить и распять. В результате «великий полководец» всех времён и народов в очередной раз бросил остатки разгромленной французской армии. В сопровождении приближённых и охраны, в качестве частного физического лица, а не главнокомандующего, с позором в своей карете, с зашитыми в камзоле на всякий случай бриллиантами, гениальный полководец скрылся в неизвестном направлении.

Таким был финал российской авантюры, начатой Наполеоном в июне 1812 года. Перед вторжением в Россию он заявил французскому посланнику при короле Саксонии аббату Доминику Дюфуру Прадту: «Через пять лет я буду господином мира: остается одна Россия, но я раздавлю ее!» Не прошло и двух лет, как претендент на мировое господство оказался на Эльбе, а русские – в Париже.

Россия же на изгнании врага за пределы своей территории останавливаться не собиралась. Предстояло освободить народы Европы от ига французских поработителей. Примечательно предостережение Кутузова, содержащееся в его приказе: «Пройдем границы и потщимся довершить поражение неприятеля на собственных полях его. Но не последуем примеру врагов наших в их буйстве и неистовствах, унижающих солдата. Они жгли дома наши, ругались святынею, и вы видели, как десница вышнего праведно отметила их нечестие. Будем великодушны, положим различие между врагом и мирным жителем».

Через две недели странный человек в треугольной шляпе (десятки «треуголок Наполеона» сейчас продаются на аукционах), очень похожий на французского императора, был замечен в Париже. Он много оправдывался, пенял на плохую погоду в этой варварской России, которая не умеет воевать, и собирал новую армию, чтоб отомстить за поражение неразумным славянам. С тех пор во Франции слово «Березина» стало идиомой, именем нарицательным и синонимом катастрофы, полного фиаско в любом предприятии, не обязательно военном… Отомстить русским ему не удалось, зато это сделал Наполеон III, внук Жозефины и племянник Наполеона I. Будучи ярым бонапартистом, он, подобно дядюшке, сначала стал притворился республиканцем: стал депутатом, потом премьер-министром, а затем, чего уж тут мелочиться, как и дядюшка, объявил себя французским императором. В этом качестве он развязал локальную Крымскую войну (регион намного южнее Рязанской дороги, по которой отступал Бонапарт) и штурмом взял Севастополь, – конечно, не Москва, но название у многих на слуху, даже есть такая улица в Париже.