Вацлав Нижинский - Нижинский

Мать моей жены женщина ужасная. Я не люблю ее. Я хочу, чтобы Бог взял ее с лица земли. Я знаю, что мне ответят, что я злой человек, ибо прошу Бога «взять ее с лица земли». Я отвечу, что я люблю всех и хочу любви этой женщины, а поэтому прошу Бога, чтобы он убил в ней все скверные чувства, а с этим вся ее прежняя жизнь покончится. Вот что я называю «взять ее с лица земли»…

Я уезжаю в Цюрих. Я не хочу ничего делать для моего отъезда.

Все волнуются. Прислуга поглупела, ибо чувствует Бога. Я тоже его чувствую, но я не поглупел. Я не хочу хвастаться. Я хочу сказать правду. Оскар телефонирует в Цюрих. Он боится, что его имя не поймут. Он чувствует, что никто его имени не знает, а поэтому он хочет их заставить. Его имя Пардан. Он выговаривает свое имя с акцентом на каждом слоге. Я понимаю, почему ему надо, чтобы его имя все знали. Он хочет показать, что он богат. Он не хочет, чтобы люди думали, что он беден. Он не любит бедности. Я люблю бедность. Мне все равно, знают ли мое имя или нет. Я не боюсь за то, что люди меня не будут любить, если поймут, что я беден. Я знаю, что «бедность не порок». Я знаю, что все скажут, что у меня зрение хорошее, ибо я могу писать мелко. Я должен сказать, что зрение устает от такого писания. Я пишу только эту страницу, а уже чувствую усталость в глазах. Мои глаза щипят. Я имею зрение совершенно здоровое, ибо мало читал. Я читал всегда утром и днем. Я понял, что чтение есть работа. Я в школе запирался, притворяясь больным для учения. Я лежал и читал. Я любил читать лежа, ибо я был спокоен. Я не любил лежать, но надо было, ибо меня все считали за больного. Я больше не чувствую' щипание глаз, ибо мне Бог помог. Я не люблю, чтобы мне мешали. Я хочу писать про уезд в Цюрих. Все волновались. Я не волновался, ибо мне было все равно. Я считал эту поездку глупой. Я поеду, ибо Бог того хочет, но если бы Богу не захотелось, то я бы остался [зачеркнуто: придумав уловку]. Я не люблю притворство. Я хочу Бога. Я хочу, чтобы все меня понимали, а поэтому нарочно зачеркнул для показа. Я заметил, что левая нога и рука «колется». Я называю «коликой» то, когда кровь застаивается. Я не могу шевелить ногой. Я не могу писать, ибо кровь во всем моем теле не движется. Я начинаю понимать Бога. Я знаю, что все движение дает Бог, а поэтому его прошу мне помочь. Я не могу писать этим пером, ибо мое перо умирает. Оно царапает бумагу и берет с собой лоскутки бумаги. Перо скверное, ибо я его правлю, а оно не поправляется. Я буду искать другое перо в Цюрихе. Я попрошу Оскара купить простое перо. Я не пишу на ходу поэтому я не нуждаюсь в фонтен-плюме с чернилами внутри. Я не злюсь, но мне жалко людей, ибо фонтен-плюм дорого стоит. Я знаю, что всем хочется иметь хороший фонтен-плюм. Я понял свою ошибку. Я буду писать наточенным концом, ибо знаю, что смогу хорошо писать, ибо наточенный конец затупился. Я думал, что золотб крепче, чем бумага, но бумага крепче. Я стал писать наточенным концом. Я понимаю смерть вставочки. Вставочка Watermans Ideal Fountain Реп обман. Я понимаю, как люди богатеют. Люди богатеют обманом. Я понимаю, что такое биржа. Я буду обманывать биржевиков. Я пойду завтра на биржу с Оскаром. Я замечу по Оскару. Он будет волноваться, а я нет. Я не буду волноваться и замечу весь обман, о котором опишу…

Я хочу писать о поездке. Моя поездка остановилась, ибо все забыли про поезд. Оскар с матерью моей жены поверили глупой Луизе. Луиза забыла час, который ей сказал человек на вокзале. Она забыла, ибо волновалась. Моя жена и мать моей жены оскалили зубы на нее. Я им объяснил, смеясь, что не ее вина, но почувствовал взгляд матери моей жены и переменил. Я сказал, что поезда часто меняют расписание, ибо теперь война. Мать поняла меня. Она думала, что я хочу защищать Луизу. Я ей дал понять, что я ее понимаю. Она почувствовала, но не поняла меня. Я оставил разговор, ибо не хотел ссоры. Мать не в духе, и жена тоже. Оскар волнуется. Я сижу спокойно и поглядываю. Я вижу все недостатки, ибо Бог хочет, чтобы я был спокоен. Я заметил, что все люди удерживают свое волнение и бледнеют. Я это заметил на матери моей жены и на жене. Они были бледны и немного дрожали. Я не был бледен и не дрожал. Я думаю, что Ллойд- Жорджу очень трудно скрывать свое волнение. Я думаю, что он прибегает ко всякого рода уловкам, чтобы вызвать румянец на лице, думая, что румянец говорит о спокойствии. Я знаю, что румянец появляется, когда человек волнуется. Я знаю, что Ллойд-Жордж человек нервный, ибо у него улыбка застывает. Он может держать свою улыбку долго, ибо фотограф может ее сфотографировать. Я знаю, что все скажут, что я тоже фотографировал мои улыбки…

Моя жена пришла ко мне и мне сказала, чтобы я сказал Кире, что я больше не приеду. Жена почувствовала слезы и сказала в волнении, что она меня не оставит. Я не плакал, ибо Бог того не хотел. Я ей сказал, что я не останусь в Цюрихе, если она меня не боится, но если она меня боится, то я предпочту быть в сумасшедшем доме, ибо я ничего не боюсь. Она плакала душою. Я почувствовал боль в моей душе и сказал, что если она меня не боится, то я вернусь домой. Она заплакала и поцеловала меня, говоря, что она с Кирой не оставят меня, что бы ни случилось со мною. Я сказал «хорошо». Она меня почувствовала и ушла. Я говорил о моей улыбке на фотографии. У меня улыбка чувствительная, ибо я чувствую Бога. У Вильсона улыбка чувствительная, ибо он чувствует Бога. У Ллойд-Жорджа улыбка глупая, ибо он не чувствует Бога. Я знаю, что многие скажут, что Ллойд-

Жордж Бог в политике. Я знаю, что мне скажут, что Ллойд-Жордж доказал, что он есть Бог. Я скажу, что Ллойд-Жордж не доказал, ибо он свел всю политику на другие государства. Он не любит другие государства. Он любит свою партию, которая ему платит много денег. Я знаю, что все скажут, что у него нет денег. Я знаю уловки Ллойд-Жорджа. Ллойд-Жордж прячет деньгу хорошо. Его не откроют, ибо он их спрятал так, что он думает, что Бог не найдет. Я найду его деньги и возьму. Я докажу всем, что я найду. Я сам не буду искать. Я надеюсь, что народ найдет. Я оставлю все на Бога. Я не хочу, чтобы его убивали, ибо он есть создание Божье. Я люблю все создания Божьи. Я не хочу писать про Ллойд-Жорджа создание Божье с большой буквой, ибо чувствую обиду… Я хочу, чтобы мои рукописи сфотографировали, ибо я чувствую мою рукопись живой. Я передам жизнь людям, если мои рукописи сфотографируют. Я узнаю подосланных журналистов, ибо я Бог-физиономист. Я узнаю человека по физиономии. Я знаю, что человек не волнуется, если ни в чем не повинен. Я буду жить в больших отелях, ибо хочу, чтобы меня все видели. Я не хочу дорогих отелей, ибо в дорогих живут ллойд-жорджцы. Я пойду в простой отель, если жена мне позволит. Я боюсь за меня, если жена скажет, что она не может жить в бедном отеле. Я прибегну к уловкам, чтобы не попасть в большой богатый отель. Я предпочитаю жить в квартире. Я пойду в квартиру, если замечу, что меня не любят. Я покажу мои зубы всем. Я не хочу злых, но я покажу, ибо Бог покажет. Я не боюсь людей злых. Я храбр и богат. Моих людей не подкупят. Я физиономист-Бог. Я докажу ллойд-жорджцам, что я человек-Бог. Выходите! Выходите драться со мною. Я побежду всех. Я не боюсь выстрела и яда. Я боюсь духовной смерти. Я не сойду с ума. но буду все плакать и плакать. Я человек. Я Бог. Я человек в Боге. Я есть с ошибками, ибо Бог того хочет. Я покажу ошибки и совершенство, ибо я хочу, чтобы меня не пугались. Я человек с любовью, а люди с любовью есть просты. Я не боюсь за Клемансо. Я ему покажу мои рукописи. Я знаю, что он переведет их. Я знаю, что он поймет их. Я пойду к нему без объявлений. Я покажу мою карточку, и меня впустят, ибо люди меня поймут. Я им покажу мою чувствительную улыбку, и они впустят меня, ибо знают, что человек с улыбкой чувствительной хорош. Ллойд-жорджцы не сумеют притвориться, ибо улыбка чувствительная от Бога. Бог не с ллойджорджцами, а с вильсоновщиной. Никакой артист не сумеет обмануть Бога. Я знаю, что такое артист и Бог вместе, а поэтому боюсь за себя. Я пойду к Клемансо сейчас же после моего приезда, ибо я хочу ему хорошего. Я хочу, чтобы меня впустили, а поэтому прибегну к одной уловке. Я обману ллойд-жорджевскую полицию, говоря, что я ллойд-жорджец. Я им скажу, что я «заядлый» поляк. Они любят «заядлых» поляков, ибо могут ими управлять по ветру. Я знаю, откуда идет ветер, а поэтому смогу подуть ему навстречу. Я люблю Клемансо, ибо он человек с ошибками. Он свои ошибки поправляет, а поэтому с ним Бог. Я есть Бог в Клемансо. Клемансо чувствует Бога, а Бог чувствует Клемансо. Я знаю, что Клемансо меня поймет, ибо он чувствует меня. Я пойду к нему с распростертыми объятьями, и он меня не испугается. Я ему скажу на скверном французском языке, что я его люблю и что я хочу ему хорошего.