Олег Иконников - Большая Медведица

Все, что можно было, разделили и все равно, половина комнаты оставалась загроможденной мешками, сумками, коробками. Святой еще раз все проверил, в надежде что-нибудь, куда нибудь пристроить. Но радиотелефоны, несуразно длинные кожаные плащи из Турции, итальянские туфли, парфюмерию и все остальное домой тащить было незачем.

— Рыжий, ерунду эту снова тебе придется сталкивать. Куда? Ищи, старайся для общества, а ты, Ветерок, помнится мне, Щеглу нерчинскому магнитофон в тачку хлял?

— Припоминаю.

— Возьми «Мустанг» или еще что выбери. В сумках я где-то видел, да сгоняй в Нерчинск. Навести парня, заодно закажи ему патронов автоматных, пистолетных, гранату может, выпросишь.

— У него откуда?

— Не от верблюда, Леха, а от свояка. Угости его водочкой, винца заморского прикупи. Что, учить тебя, что ли?

Две следующие недели Эдик со своим лучшим другом западал в шестидесяти километрах от Читы, на живых дачах машиностроительного завода, рассыпанных по желтому чистому пляжу озера Арахлей. Угарный отдых школьных друзей скрашивали две пионервожатые с местного лагеря труда и отдыха.

Олег помог Вовчику с переездом и когда вернулся от Щегла Ветерок, нанялся, конечно, за бесплатно, в помощники и к нему. Тот расширял участок и нужно было не только перекопать столбы забора, но и смастырить для его чушек не свинарник, а что-то вроде небольшого дворца.

— Леха, тебе поросятки на кой хрен нужны? От них тут, наверное, вонь стоять будет, не продохнешь и мух тучи, антисанитарию разводишь. Мясо или сало понадобится, пошел в магазин да купил? — точил рашпилем штык лопаты Святой.

— Не понимаешь ты ни черта в красивой жизни.

— А ты объясни мне, дуралею.

— Для души это, секешь? Колхозник я по натуре. К живности с детства привык, да и на продукты денежек меньше уходить будет. В толк никак не возьму, почему вы их не жалеете?

— Один раз живем, дружок, а ты их копишь, с понтом бессмертен и про русскую народную поговорку не забывай — от тюрьмы да от сумы…

— Это твой принцип жизни, а мой: лишний х. й в жопе — не лишний. Ограждение перенесем, и вон в том углу теплицу поставлю, а в том — грядки под лук с морковью разобью…

Планы его расстроил ржаво щелкнувший в курятнике капкан и, вонзив топор в неотесанное до конца бревно, он резво кинулся к любимым хохлаткам. Две, даже три, трепыхая в агонии крыльями, с перекушенными шейками, уже покидали своего хозяина. Но это была ерунда, главное, что в капкане ежился ненавистный хорек.

— Попался, сучонок? — не веря крестьянскому счастью, Ветерок даже зажмурился, а зверек, словно поняв его намерения, наконец, истошно взвыл. Не запищал и не заверещал, а именно взвыл, и было от чего. Прибив гвоздями его передние лапки к штакетине, Леха ослабил пружину капкана и вынес хорька из помещения. Воткнул острым концом штакетину в кучку чернозема, приготовленную для грядок и стал разжигать паяльную лампу.

— Завязывай, Ветерок. Шмякни его головенкой о чурку и дело с концом.

— Не-е, не вмешивайся в его судьбу, ты ведь фаталист. Он, змееныш, мне по ночам снится.

Пока разогревалась паялка, Леха шилом, которым подшивал валенки еще его покойный дед, выколол своему брату меньшему плачущие глаза и откусил пассатижами длинный, пушистый хвост. Все это время зверек выл, но это было еще не все. Гудящим синим пламенем, ровно бившим из сопла лампы, Ветерок опалил врага до кожи и остатки нарядной его шубы соскоблил лезвием ножа.

— Вот теперь ништяк, — похвалил он себя и загасил адскую машину.

— Леха, он живой кажется?

— А как же, легко от меня не отделаешься.

— Добей ты его, как тебе не противно?

— Не впрягайся, Олега, это мой враг, по своему я с ним и разберусь. Когда он, сучонок, в курятник нырял, то знал, что делал.

Тридцатого мая банда в полном составе шныряла в поисках добычи по Чите. Перед неизвестностью всех, кроме мурлыкавшего себе под нос Ветерка, слегка коноебило.

— Леха, ты че сегодня такой веселый?

Поправив зеркальце, чтобы лучше видеть Эдика, он улыбнулся своим мыслям.

— Кур больше давить не кому, свинарник отгрохал, а вот Котик что-то неважно выглядит?

— Знаешь, как деньги «по — черному» жгут?

— Но.

— Так вот я делал это еще круче.

— Жене сколько дал?

— Пять тысяч.

— Пятьдесят пять прогулял, что ли?

— До копейки.

— У тебя с башкой все путем?

— Бутылка вина сейчас действительно не помешала бы, бросил он под язык таблетку валерьянки и откинувшись на спинку сиденья, несколько раз глубоко вздохнул.

— Тебе что, плохо?

— Наоборот, — скорее отпашем, скорее и опохмелимся. В этот раз, опираясь на интуицию, Святой с особой тщательностью высматривал и вынюхивал объект для работы, и только к пяти вечера остановил свой выбор на коммерческом магазине в микрорайоне «Северный».

— Олега, родичи рядом живут, не запалимся?

— На шармака откупимся. Про нас легавые не должны щекотнутся. Очки темные, цепляй, чуб растребуши и вперед. Я на улице останусь, потому что внутри делать нечего. С двумя продавщицами сами справитесь. Пашите, как в прошлом комке, баб не обижать, между собой не базарить. Кот — на дверях, остальные знаете, чем заниматься. Удачи. И торопитесь, скоро шесть.

Эдька, влетевший первым, переборщил. От его ужасного вида с нацеленным стволом пятизарядки им в грудь, девчонки так завизжали, что налетчик выронил обрез под ноги и кинулся затыкать продавщицам рты.

— Тише, дуры. Вас, что никогда не грабили? «Капуста» где? — приотпустил он одну.

— Мы продуктами не торгуем.

— Ты что, с ума сошла, деньги говорю где?

— В коробке под прилавком.

— А в сейфе?

— Сейфа нет. У нас выручку каждый день забирают. Обычно в начале седьмого.

— Слушайте, девчонки, связывать мы вас не станем, но при условии, что вы не будете дергаться, потянет? Присядьте в уголок.

— Курить можно?

— Вы же не в ментовке, дымите.

Тяжело вошел Костя и выбрав с витрины пузырь поярче, свернул с него пробку.

— Красотки, стакан дайте?

— А это вы «Лион» полмесяца назад обчистили? — выпустила из себя клуб дыма сопливая с виду девчушка.

— Мы, дорогуша, мы. Стакан дашь?

Ветерок с Вовкой, затарив пять сумок чем бог послал, во что складывать остальное не знали. Подсказал опохмелившийся Кот. Он вытряхнул болгарские сигареты из коробок, и подельники стали шустро их заполнять женскими юбками и мохеровыми шарфами. Рассовав деньги по карманам и остаток высыпав за пазуху, Эдик вернулся к продавщицам. Девчонки, ключ от входных дверей у кого?

— На гвозде висит, за оконной шторой.