За гранью возможного. Биография самого известного непальского альпиниста, который поднялся на все четырнадцать восьмитысячников - Нирмал Пурджа

Броуд-пик оказался полностью покрыт снегом – несколько дней назад прошел сильный снегопад, и теперь перильные веревки находились под толщей свежевыпавшего снега. Более-менее легким можно было считать участок в районе четвертого лагеря, где пару дней назад побывали несколько альпинистов, они проложили там путь. Но нам придется тропить до самой вершины. Эту тяжелую работу предстояло выполнить Мингме, Халунгу Дордже Шерпе и мне. И когда мы полезли дальше, по этому бесконечному снегу, я почувствовал, что организм не справляется с нагрузкой. Нам не только предстояло выкапывать перильную веревку, но при каждом шаге высоко задирать ноги, чтобы хоть сколько-то продвинуться вперед.

Становилось трудно дышать. Имевшиеся запасы энергии исчерпались, а мои кишки продолжали урчать, как засорившаяся канализация. Я сдерживал позывы, насколько это было возможно, но в какой-то момент почувствовал, что дальше сопротивляться бесполезно. Против природы не попрешь.

«Черт возьми!» – думал я, тщетно пытаясь высмотреть место, где можно присесть и опорожнить кишечник. Я находился в таком месте склона, где любые попытки что-то сделать в плане дефекации представляли непростую задачу. Сидеть орлом, возясь с кучей липучек и застежек высотного костюма на жутком холоде, трудно. Поняв, что могу улететь со склона в самой нелепой позе, я полез дальше, еле сдерживаясь, и вскоре заметил, что метрах в двухстах выше склон немного выполаживается.

Это был шанс, и я поднажал так, что легкие и горло буквально горели. Подъем казался бесконечным, боль в ногах и легких перекрыла ощущение в животе, но вот я добрался до места, где можно было присесть без особых усилий. Я расстегнул молнию и наконец управился с неприятными неотложными делами.

Физически я был близок к полному истощению. Однако еще чуть-чуть – и будет побит рекорд на пакистанских восьмитысячниках, поэтому я с головой ушел в процесс восхождения и работал еще упорнее. Я подавил боль в животе за счет тяжелой работы и шел все выше шаг за шагом. Когда мы добрались до отметки в 7850 метров, усталость взяла свое, и спина и ноги стали сдавать. Неприятные ощущения в кишечнике затихали, но и сил больше не оставалось. Я свалился на снег, чувствуя, как боль разливается по мышцам тела.

Стоило кашлянуть, и на языке ощущался вкус крови – верный признак того, что сказывается высота. Броуд-пик вымотал меня, и требовалось выработать четкий план дальнейших действий. Если не разложить все по полочкам, у членов команды могут возникнуть неправильные установки или завышенные ожидания. Суть заключалась в следующем: путь к вершине очень труден. Он проходит по крутому кулуару, затем мы должны выйти на вершинный гребень и по нему добраться до высшей точки на рассвете.

– Ребята, дела идут хреново, – сказал я. – Условия тут тяжелые, поэтому нужно отдохнуть, перегруппироваться и затем впахать до самой вершины.

Учитывая мое состояние, это восхождение грозило стать самым тяжелым в рамках второй фазы проекта. Тем не менее через несколько часов мы надели кислородные маски и продолжили подъем. Добравшись до отметки в восемь километров, я почувствовал, что задыхаюсь. Для Мингмы и Халунга гора тоже давалась тяжелее обычного. Халунг даже какое-то время плелся позади нас и был не в состоянии помогать.

Сначала я приписал наше общее истощение тяжелой работе на К2, но уж больно странно было, что проявилось это у всех сразу. И тогда я проверил наши баллоны. Твою мать! У нас кончился кислород. Хуже того, веревочные перила тоже закончились, и последние пятьдесят вертикальных метров до вершины предстояло пройти в альпийском стиле, причем как можно быстрее. Я оказался словно в реальном бою, когда надлежащая оценка ситуации и правильно принятое решение оказываются ключевыми для выживания.

Вариант первый. Можно спуститься в третий лагерь, где есть запасные баллоны, и повторить штурм вершины днем позже. Однако по прогнозам, погода вскоре сильно испортится.

Вариант второй. Идти к вершине сейчас, не зная точного маршрута и полагаясь только на показания GPS, чтобы выбрать правильный путь и не улететь в пропасть.

Мы выбрали второе.

Мы шли по вершинному гребню, шаг за шагом, приближаясь к тому, что казалось вершиной Броуд-пика. Но как только добрались до места, из тумана появился другой выступ – повыше. Когда мы добрались до него, история повторилась. Управлять эмоциями в состоянии истощения физических сил, когда надежда сменяется разочарованием, еще как-то удавалось, но вот с GPS мы сладить не смогли.

Погода ухудшалась, стало очень холодно, задул сильный ветер, а мы шли в густом тумане и едва видели на несколько метров вперед. Учитывая то, что никто из нас ранее не восходил на эту гору, не было уверенности, что идем в правильном направлении. (Именно поэтому альпинисты предпочитают ходить с опытными гидами.) Мы могли отслеживать реальное местонахождение только благодаря контактам с базовым лагерем, Катманду и Лондоном. Наши друзья в этих точках подключились к другим GPS-трекерам. Голоса друзей указывали, куда идти – влево, вправо или вперед в этой белесой мгле.

Впрочем, подсказки не сильно облегчали работу, потому что мы уже были на пределе. Сильная усталость вдобавок к полной потере ориентации означала, что наша жизнь в опасности – рано или поздно кто-то мог принять неправильное решение или совершить роковую ошибку. Как делали многие из тех, кто начинал видеть галлюцинации или бредить в «Зоне смерти». В какой-то момент я осмотрелся и вдруг понял, что уже сколько-то времени мы, поднимаясь в альпийском стиле, шли каждый сам по себе, не в связке. Мы просто забыли о веревке – нашей страховке [23].

Если бы вдруг кто-то поскользнулся, остальные не смогли бы помочь, вслед за срывом последует мучительное падение в пропасть и смерть. В связке же можно постараться «нажать на тормоза». Мы слишком устали и уже совершали ошибки. Я достал веревку, и мы связались друг с другом.

На штурм вершины я всегда шел с минимумом вещей и припасов, Мингма же, как правило, брал с собой кое-что лишнее. Вот и сейчас. Когда мы сели отдохнуть, он полез в рюкзак и достал пачку корейского кофе. Разорвав упаковку, Мингма набил рот кофейными зернами и жестом показал нам сделать то же самое. Горечь была очень сильная, мы кашляли от едкого вкуса, однако скоро кофеин подействовал.

Потом мы отправились дальше. Прошло не так много времени, и впереди показался флаг, закрепленный на вершине Броуд-пика. Мы едва задержались на вершине, мрачно шутя над тем, как гора едва не убила нас, и сделали несколько снимков, прежде чем отправиться