Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков

не дали главного для рыночной экономики — свободно регулируемых цен. Это неизбежно ограничивало действие таких рычагов, как прибыль и рентабельность, и со временем приводило к обострению многих серьезных проблем (скрытой инфляции, всеобщему дефициту, прибыли не за счет роста эффективности, а путем искусственного завышения цен и т. д.). Выбор был сделан в пользу сворачивания реформы. Создавалось впечатление, что общественно-политическая система на пятидесятом году своего существования уже не могла генерировать жизнеспособные идеи.

В таких экономических реалиях всей стране, в том числе и нашему Кавминводскому предприятию пришлось жить еще несколько лет — до начала семидесятых, борясь за свое место в энергетической отрасли. А в 1966 году меня вызвал к себе управляющий Ставропольэнерго Александр Петрович Кустов:

— Вы должны завтра утром лететь в Москву, — проговорил он несколько напряженным, как мне показалось, голосом. — Там решается вопрос о вашем выдвижении. Я потом вам обо всем расскажу более подробно. А сейчас — вот вам два пакета. Один вы сразу отдайте Борису Васильевичу Автономову, а второй пока придержите у себя. Вручите его, когда я вам скажу.

Озадаченный необычностью поручения, я вышел из кабинета управляющего в глубоких раздумьях. В двенадцатом часу ночи, когда я уже готовился ко сну, раздался телефонный звонок. Александр Петрович заговорил так, будто продолжал беседу, начатую в его кабинете:

— В первом пакете — препроводительное письмо на имя начальника главка и представление для назначения вас на должность заместителя управляющего Ставропольэнерго по сельской энергетике и распределительным сетям. Но я вам не рекомендую идти на эту должность. Во втором пакете — тоже представление на вас, но для назначения заместителем главного инженера по электрической части. Если на вас будут давить, то вы предъявите второй пакет. Я еще раз повторяю: вам не надо идти на должность заместителя управляющего.

Мне все стало понятно: Кустов не хочет, чтобы я был его заместителем. Но кто же меня тогда выдвигает? Я задумался. Кому выгодно манипулировать мной, отыгрывать на моей скромной персоне сложные шахматные комбинации? Не окажусь ли я в неудобный для себя момент в роли пешки, выпавшей за пределы игрового поля? Какие силы схлестнулись над моей головой? Насколько они готовы открыться передо мной? И намерены ли вообще делать это?

Положение было тяжелое. Я выбрал свою линию, еще не зная наверняка, куда она может меня привести. Природное чувство подсказывало: «Не отступай, ты прав! Время все расставит по своим местам — и последние станут первыми». Жизнь тем замечательна и трудна, твердил я самому себе, что каждый раз надо все решать самому и с самого начала.

Хорошо помню этот четверг. Начальник Главюжэнерго Автономов принял меня радушно, похвалил за работу, дал понять, что я числюсь у него на хорошем счету. Поблагодарив за добрые слова, я вручил ему первый пакет. Борис Васильевич вскрыл его, прочитал представление и метнул на меня вопрошающий взгляд. Я посчитал нужным сразу же заявить, что не могу согласиться с назначением на должность заместителя управляющего. Он недоуменно спросил:

— Почему?

Я попытался привести какие-то доводы, но Автономов прервал меня:

— На вашем назначении настаиваю я. Если вы еще не приняли решение, я не тороплю: у вас есть время — идите и подумайте.

Начальник главка дал мне сутки на размышление. В субботу я вновь стоял перед его очами.

— Ну что, надумали?

Тогда я подал ему второй пакет со словами:

— Вам это о чем-нибудь говорит?

Борис Васильевич понимающе покачал головой:

— Теперь мне все понятно… Но я по-прежнему настаиваю на вашем назначении на должность заместителя управляющего. Эти вопросы решаю я, а не Кустов.

Я продолжал упорствовать:

— Но работать-то с ним мне! Он же будет создавать у вас мнение обо мне. Тратить энергию на склоки с ним, когда у меня все так прекрасно складывается в Кавминэнерго, я бы не хотел. Во имя чего такие жертвы? Вы же Александра Петровича хорошо знаете.

Когда Борис Васильевич меня отпустил, я позвонил Кустову и сообщил, что отказался от обеих должностей сразу. Я понимал, что становился заложником в непримиримой борьбе между двумя руководителями. Автономов считал нецелесообразным назначать меня на должность заместителя главного инженера. Ему хотелось видеть меня именно заместителем управляющего. Казалось бы, все понятно. Но я знал и хорошую народную поговорку: «Паны дерутся — у холопов чубы трещат». Поэтому выбрал свой вариант — остаться на предприятии, чтобы довести до конца все свои научные наработки. Мне было всего тридцать лет — торопиться было некуда. Что отсрочено, то не потеряно.

Когда я отказался от должности заместителя управляющего, Борис Васильевич очень огорчился:

— Я вас видеть не хочу! — взорвался он. — Не попадайтесь больше мне на глаза! Вы для меня списаны.

В марте – апреле 1966 года в Москве состоялся «исторический» XXIII съезд КПСС. Из общего ряда себе подобных он запомнился мне тем, что в соответствии с решением Пленума ЦК КПСС, состоявшегося после закрытия съезда, Брежнева стали именовать Генеральным секретарем. Этот высший партийный пост был учрежден в апреле 1922 года, когда Генеральным секретарем был избран И. В. Сталин. После смерти Иосифа Виссарионовича пост Генерального секретаря был упразднен. В сентябре 1953 года был учрежден пост первого секретаря ЦК КПСС: в 1 953–1964 гг. его занимал Н. С. Хрущев, а в 1 964–1966 гг. — Л. И. Брежнев. К очередному преемнику «высшая благодать» нисходила «по заслугам», одну из которых подметили братья Стругацкие в повести «Трудно быть богом»: «Умные нам не надобны. Надобны верные».

…Во время приездов в Ставропольэнерго в 1967 году Автономов меня не замечал. Мы с ним вновь сошлись только в 1968 году, когда начальник Главюжэнерго приехал отдыхать в кисловодский санаторий имени Серго Орджоникидзе. В здании, построенном в дворцовом стиле неоклассицизма, Борис Васильевич примирительно произнес:

— Ну, ладно, год прошел. Я вас прощаю.

В качестве жеста доброй воли он поручил мне подготовить доклад о состоянии дел в распределительных сетях, путях их совершенствования и повышения надежности. Если раньше, пояснил он, объектом заботы Министерства энергетики и электрификации СССР в основном были системообразующие сети и генерирующие источники, то теперь, после реформирования отрасли, наступила пора поворачиваться лицом к распределительной сети. Уровень напряжения в распределительной сети был относительно невысокий, от 0,4 до 110 кВ, но она имела свою специфику, была более трудоемкой, чем системообразующая сеть.

Что делает дисциплинированный солдат, получив приказ от своего начальника? Отвечает «есть» — и идет выполнять. Выполнять так, чтобы душу не парализовало сомнение в положительном исходе порученного дела, чтобы страх не повелевал умом, а руки не цепенели от нерешительности. Охваченный творческим порывом, я объездил множество энергосистем, знакомясь с их распределительными сетями, ходил, 166