Михаил Ардов - Мелочи архи..., прото... и просто иерейской жизни

В последний раз я видел его в пятницу вечером на пятой седмице Поста. Я пришел на Ордынку задолго до богослужения, поднялся к Владыке на колокольню. Приближалась Пасха, и я напечатал для него поздравления к празднику, он должен был их подписать, а я запечатать и отправить многочисленным адресатам.Я ему говорю:— То-то все удивятся, что ваши письма идут из Егорьевска.Владыка усмехнулся:— Скажут, выселили меня на сто первый километр.Службу того дня — “похвалу Богородице” — он очень любил. Непременно сам читал весь канон и значительную часть акафиста.Облачали Владыку в Алтаре.Я стоял возле него и держал митру — старинную, золотой парчи, с серебряными иконками.И тут я вдруг возьми и скажи:— Из всех ваших митр эта — самая моя любимая.Он повернулся к старшему своему священнику отцу Борису Гузнякову и сказал:— Вот умру, отдашь ему эту митру.Мы все дружно запротестовали:— Что вы, Владыка...— Живите себе на здоровье...А он, не обращая на нас внимания, продолжал говорить отцу Борису:— А в гроб меня положишь в розовой митре. Не жалей ее. Облачение розовое, в котором я посвящался...И он еще раз повторил все, что касалось его погребения.После службы я проводил Владыку к автомобилю.На прощание он мне сказал:— А ты на Пасху мне поздравление не пиши. Приедешь, так поздравишь...(И действительно, писать мне уже не пришлось, на третий день Пасхи я побывал у него на могиле.)

А дальше... Дальнейших событий я не был свидетелем, но так как я много лет был его иподиаконом, то мысленно вижу все, до мельчайших подробностей.На другой день, в субботу на пятой седмице, Владыка служил всенощную и, как всегда, проповедовал.В воскресение утром он загодя приехал в храм, поднялся в свою комнату на колокольне и прилег на диван. В это время к нему приходили священники — в паузе между ранней и поздней литургией, — делились новостями, беседовали... Затем батюшки удалялись, а Владыка поднимался, надевал рясу и клобук, и ровно без пяти минут десять он появлялся в храме.Протодиакон возглашал:— Премудрость!Хор:— Достойно есть...Начиналась торжественная встреча.В тот день 5 апреля 1987 года все шло по заведенному порядку. Священники и диаконы вовремя вышли из Алтаря, но архиепископ не появился.Это было столь необычно, что в комнату к нему заглянула одна из женщин — Владыка беспомощно лежал на полу возле своего дивана.Началась сумятица...Иподиаконы с трудом подняли его и уложили на диван.Вызвали “скорую помощь”.Прибежал встревоженный отец Борис.Увидев его, Владыка успел сказать всего два слова:— Иди служи...И поздняя литургия началась без архиерея.“Скорая” примчалась быстро, но — увы! — их помощь уже не потребовалась. Во время третьего антифона, в момент пения заповедей блаженства, Владыка отошел ко Господу...Об этом сейчас же сообщили в Алтарь. Отец Борис мне рассказывал:— Надо говорить перед Апостолом “Мир всем”, а у меня рука не поднимается...После Евангелия и сугубой ектеньи протодиакон впервые возгласил на амвоне:— Еще молимся о упокоении души раба Божия новопреставленного архиепископа Киприана и о еже проститеся ему всякому прегрешению — вольному же и невольному...И в ответ весь храм огласился воплями и рыданием.

Егорьевск — Низкое1989 — 1990