Николай Черкашин - Я - подводная лодка !

- Владимир Петрович, а в чем заключалась морская специфика вашей контрразведывательной работы?

- Каждый военный корабль, с точки зрения разведчика или контрразведчика, - это плавучее хранилище совсекретной информации: шифрдокументы, боевые инструкции, радиочастоты, по которым идет управление оружием, и многое другое. За всем этим нужен особый догляд, поэтому нас и называли на флоте - "особисты".

Разумеется, занимались мы не только режимом секретности. Отдельное направление - дезинформация вероятного противника о наших планах и действиях в Мировом океане. Но об этом расскажу попозже, лет эдак через двадцать...

Вот вам живой эпизод из нашей флотской жизни. Американцев очень интересовали корабельные реакторы, установленные на советских подводных лодках. В начале 80-х годов СССР передал Индии в аренду атомную подлодку с крылатыми ракетами. В состав откомандированного экипажа входил и мой человек, выполнявший обязанности химика. Главная его задача была не допускать к ядерному реактору иностранцев. Разумеется, американская военная разведка проявила к арендованному кораблю повышенное внимание. По рекомендациям её резидентов командир базы пытался удалить с лодки советский экипаж под любыми предлогами: то под видом проведения травли насекомых, то к причалу подавались автобусы для бесплатной экскурсии по увеселительным местам города. Когда не подействовало ни то ни другое, пошли на провокацию. Объявили, что неизвестные злоумышленники заложили в подлодку бомбу и экипаж подлежит срочной эвакуации. Подводники сорентированные особистом, отвечали "заинтересованным лицам": "Если взорвемся, так вместе с вами!"

Так что флотские контрразведчики свой хлеб зря не ели, да и в кабинетах не засиживались. Выходили в дальние походы, деля с моряками все превратности океанской жизни. Так, при взрыве ракетной шахты на атомном подводном крейсере К-219 уполномоченный особого отдела капитан 3-го ранга Валерий Пшеничный возглавил часть экипажа, отрезанную загазованными отсеками от центрального поста. Контрразведчик блестяще справился и со своими служебными, и с чисто командирскими обязанностями в более чем экстремальных условиях. Недавно указом Президента России он был награжден орденом Мужества. Эту награду вручил ему представитель Президента России в Санкт-Петербурге. Валерий Пшеничный является членом нашего санкт-петербургского клуба моряков-подводников.

- По своей первой флотской специальности вы - минер. Говорят, минер ошибается один раз в жизни...

- Значит, ни разу всерьез не ошибся...

Глава восьмая БЕТОННАЯ ТАЙНА АЛСУ

Из заброшенных блочных построек неслось воплеобразное пенье. Казалось, черные провалы окон затерявшейся в горном лесу казармы голосят сами собой - от дикой тоски и обиды.

Мы свернули с бетонного серпантина и двинулись вверх по кабаньей тропе, продираясь сквозь колючие заросли крымской сельвы.

- Лучше туда не соваться, - кивнул в сторону своего бывшего объекта мой спутник, полковник в отставке Юрий Худошин, ветеран военного строительства.

Наш путь лежал на вершину Мишень-горы, внутри которой некогда размещался сверхсекретный многоэтажный бункер. Еще семь лет назад у нас бы трижды проверили здесь документы автоматчики в черных беретах морской пехоты...

Мы рождены, как известно, чтоб сказку сделать былью. Лучше всего у нас воплощаются в явь почему-то мрачные сказки. Думал ли Александр Пушкин, стоя на краю Феолентского обрыва, что совсем неподалеку - в урочище Алсу его потомки соорудят ту самую огромную голову, с которой сражался отважный Руслан? Если без аллегорий, то речь идет о ЗКП - защищенном командном пункте Черноморского флота, - подземном бункере глубокого заложения, из которого в случае термоядерной войны должно было вестись боевое управление флотом до последнего корабля.

...Холодная война наращивала витки смертоносной гонки. В США и Китае, Франции и Швеции и прочих странах под землю, под скалы, под бетон уходили штабы и казармы, ракетные установки и корабельные стоянки, военные заводы и целые аэродромы, арсеналы и хранилища стратегических запасов... Все готовились к выживанию в напророченной атомной войне - третьей, и последней. Шок сорок первого года заставлял и советское руководство деятельно готовиться к сокрушительным ударам из-под воды, с воздуха, из космоса...

Место для сверхпрочной "черепной коробки" для командного мозга ЧФ выбрал сам Главнокомандующий Военно-Морским Флотом СССР Адмирал Флота Советского Союза Сергей Горшков. Чем-то приглянулась ему эта 182-метровая крутая сопка в урочище Алсу, что в двадцати верстах от Севастополя.

- Чем? - спрашиваю Худошина.

- Строительство здесь, по расчетам, было дешевле, чем в других местах. Да и природный монолит - скалы - крепче, чем искусственный...

Перед нашей вылазкой я навестил бывшего начальника гражданской обороны Севастополя, а затем вице-мэра полковника Валерия Иванова, величайшего знатока всех подземных сооружений города и округи.

- Строительство ЗКП в Алсу, - рассказывал Валерий Борисович, началось в 1977 году. И Брежнев, и Горшков исходили из реалий американского плана ядерного нападения "Drop shot", согласно которому на Севастополь предполагалось обрушить 12 ядерных боеголовок: одну на Инкерман, одну на Балаклаву, остальные по городу - главной базе Черноморского флота. Но ЗКП в Алсу должно было выдержать этот ядерный шквал.

Для того чтобы выполнить эту немыслимую фортификационную задачу, был сформирован специальный горнопроходческий батальон. В помощь бойцам подземного стройбата были приданы подразделения треста "Донецкшахтпроходка", имевшего большой опыт сооружения бетонированных шахт для баллистических ракет. Донецкие мастера за год прошли-пробили два 182-метровых ствола, со дна которых пошли в ширь горы штольни главного укрытия.

То был неведомый стране трудовой подвиг безвестных солдат. Вкалывали за здорово живешь, за почетные грамоты и переходящие вымпелы "Лучшей бригаде". Лучшим на секретной стройке был признан взвод мичмана Т. Павлюка. Мичман в трудный момент сам брал в руки лопату и шуровал наравне со своими бойцами. Это великое подземное наступление на земные недра длилось без малого пять лет. За это время в горном массиве проложили сотни метров бетонированных коридоров-потерн, а главное, выдолбили два 130-метровых блока высотой под 16 метров, в которых возвели два четырехэтажных дома, даром что без окон и балконов.

Полковник Худошин до сих пор удивляется, как они умудрились это сделать без подъемных кранов и прочей громоздкой техники.

- Наши монтажники, - говорит он, - напоминали мне тех умельцев, которые собирают парусники в бутылках.