Петр Владимиров - Особый район Китая. 1942-1945 гг.

Согласно приведенным данным, пятьдесят восемь процентов всех японских войск в Китае и девяносто процентов бандитских марионеточных войск будто бы сковываются частями 8-й НРА и Новой 4-й НРА. Мягко говоря, данные завышенные. В центральном органе Особого района напечатана карикатура. В пропасть за Тодзио, Гитлером и Муссолини летит и сам достопочтенный Чан Кай-ши. Эта карикатура представлялась на утверждение председателя ЦК КПК.

Буквально каждый номер газеты кричит, что путь национального предателя Чан Кай-ши опасен и гибелен для страны, что спасение — в КПК, что единственная реальная сила, способная предотвратить национальную трагедию, — Особый район. Газеты полны демагогическими рассуждениями о сговоре Чан Кай-ши с врагом. Нигде, конечно, не пишется официально, но в действительности выдвинут опасный лозунг — это неизбежность и необходимость войны с Чан Кай-ши... [193]

31 августа

Не знаю, что случилось, но обещанное Кан Шэном обсуждение деятельности «догматиков» и «московской оппозиции» («оппортунистов левого толка», «примиренцев», «капитулянтов») отложено. На мой вопрос, когда же намечается данная кампания, Кан Шэн ответил, что она переносится на неопределенное время по указанию председателя ЦК КПК.

Мао Цзэ-дун умело играет на сложившейся обстановке. Взаимная враждебность КПК и Гоминьдана — разве он не предостерегал? Разве все прежние его заявления не получили блестящего подтверждения в современных событиях, едва не ставших трагическими для КПК?

Эта демагогия энергично вдалбливается в головы всех членов партии. Мао Цзэ-дун выступает в роли некоего провидца, без которого КПК неизбежно зачахла бы. О заступничестве Советского Союза, предотвратившего разгром Особого района, ни звука!..

Влияние Мао Цзэ-дуна возрастает. Он уже вождь, мудрость которого вне сомнений.

Все прежде оппозиционно настроенные коммунисты так или иначе приспосабливаются к его политике.

Не узнать статей Ло Фу в «Цзефан жибао». Сказалась обработка его Мао Цзэ-дуном, Кан Шэном и Лю Шао-ци.

Ло Фу будто и не стоял за тактику единого антияпонского фронта. Он вдруг перешел к прямо противоположному мнению и всячески отстаивает его в своих статьях. Новая антигоминьдановская и античанкайшистская позиция Ло Фу столь непримиримо враждебна, что даже председатель ЦК КПК вынужден смягчать тон этих статей.

Можно сказать и об изменении позиции Чжоу Энь-лаем. Он осуждает Гоминьдан, правда, не столь огульно, как сторонники Мао. Чжоу Энь-лай в своих выступлениях очень робко, но все же высказывает мысль о желательности мирного урегулирования конфликта с Чунцином. Чжоу прямо говорить об этом не отваживается, но понять можно: надо искать возможности мирного улаживания кризиса, нельзя обострять отношения с Гоминьданом. Зато во всем остальном Чжоу стремительно и безоговорочно уступает Мао Цзэ-дуну. Он не скрывает, что уже решил для себя вопрос ошибочности своей линии в уханьский период. Он определяет свои ошибки, как «капитулянтские и правооппортунистические». По данным вопросам он собирается выступить. Но уже и сейчас при любом удобном случае повторяет, что признает свои ошибки... [194]

* * *

С Бо Гу не доводилось встречаться в последнее время. Какую он сейчас занимает позицию, не знаю.

Скорее всего он ее тоже изменит. Люди поставлены в тяжкое положение. Выстоять сложно. Политический обман Мао Цзэ-дуна опирается на советский и партийный аппарат Особого района. Для оппонентов Мао нет никаких возможностей обратиться к партии. Все пути закрыты. Информация идет только в одном направлении: сторонниками Мао осуществляется беззастенчивая обработка партийного и советского актива. В результате группа Ван Мина и вообще интернационалисты выставлены перед партией, как противники революции и народа, к тому же «повинные» в гибели 4-й НРА. Тут на них валится все: и смерть боевых товарищей, и голод, и бедствия, и болезни... Не всякий устоит перед осуждением такого коллектива, как партия. А именно к этому идет дело.

Думаю, что Бо Гу не станет упорствовать. В таких условиях трудно быть понятым. Подавляющее большинство товарищей верит подтасованным фактам, извращениям теории. Мао оставляет всем один выход — покаяние. Очевидно, Бо Гу встанет на этот путь вынужденного раскаяния.

Лучшие люди партии уступают террору и общей дружной неприязни, раздутой Мао Цзэ-дуном и Кан Шэном. Массы клеймят «догматиков и капитулянтов». Бессовестной политической игрой Мао Цзэ-дуна интернационалисты и так называемые «догматики» опозорены и поставлены в изоляцию. В них плюют, их поносят, их сторонятся.

Вокруг председателя ЦК КПК сгруппировались его верные идейные соратники. О Жэнь Би-ши, Лю Шао-ци и Кан Шэне можно говорить, как о ближайшем идеологическом окружении председателя ЦК КПК.

К ним отчасти примыкает Ван Цзя-сян.

Жэнь Би-ши по старой дружбе поддерживает Ван Цзя-сяна, отводя от него гнев «праведный» председателя ЦК КПК. Думаю, что Ван Цзя-сян в окружении Мао Цзэ-дуна находится временно и больше для прикрытия политических махинаций нынешнего руководства КПК. В этой кампании Ван Цзя-сян вряд ли удержится... [195]

Сентябрь

3 сентября

Отравление — излюбленное средство расправы у сторонников Мао Цзэ-дуна.

В последние недели отравления участились.

Прибегают к отравлениям, от которых не умирают, но о них много трезвонит ведомство Кана. Эти отравления приписываются обслуживающему персоналу полудетского возраста.

Второй вид отравлений действует исподволь, но безотказно. От такого отравления скончался Янсон, опасно болен Ван Мин и, вероятно, прихварывает Ван Цзя-сян. И вот об этих отравлениях ничего не говорят ни Кан Шэн, ни его подручные.

Скорее всего, бессовестный шум по поводу отравлений первой категории создает обстановку для последующих безнаказанных убийств...

Янсон, конечно, убит за близость к советским людям. Это дело рук Кан Шэна. Убийство прикрыто застарелой болезнью Янсона.

* * *

Мао Цзэ-дун работает вечером и ночью. Я возвращался после приема поздно вечером. Со стороны канцелярии «осеннего министра» показался завхоз Чэн. Он не заметил меня. Вот тебе и друг!

* * *

В первый класс пошел Юра, а Боря — в третий. Так и вырастут сыновья без меня. Я не был дома значительную часть 1938, 1939, 1940, 1941 годов. Теперь — эта командировка. Кто знает, сколько она еще продлится?

6 сентября

В июне, июле, августе зубрежка «22 документов» поневоле отодвинулась на второй план. Все от мала до велика занимались выявлением «шпионов» или саморазоблачением.