В приемной доктора. Закулисные драмы отделения терапии - Амир Хан

с симптомами коронавируса. Неужели они боялись так же, как я?

Вся страна начала называть медицинских работников ангелами и героями. Я точно не чувствовал себя ни тем, ни другим, сидя в кабинете и паникуя по поводу предстоящей работы в красной зоне.

– Да, я бы на твоем месте тоже боялся, – ответил Оливер, читая присланное мне письмо у меня из-за спины. – Мне еще не назначили дату дежурства.

Оли было около пятидесяти пяти, и он всегда был в курсе последних новостей и рекомендаций. Еще он всегда рассматривал худший вариант развития событий в любой ситуации.

– По статистике, у нас повышен риск смерти от COVID-19: ты южноазиатского происхождения, а мне уже за пятьдесят, – он глотнул кофе. – Если мы заболеем, мы обречены.

– Теперь я боюсь еще больше, – засмеялся я. – Спасибо, Оли. Я уверен, что все будет в порядке, просто нужно соблюдать осторожность.

Честно говоря, я вовсе не чувствовал себя так уверенно, но кому-то нужно было уравновесить пессимизм Оливера.

– Будем надеяться, что нам предоставят качественные средства индивидуальной защиты, – сказал он. – Очков на всех не хватает.

Это была правда. Нашему персоналу тоже не хватало защитных очков, но местное похоронное бюро предоставило нам 12 пар, которые теперь хранились в одном из шкафов у администраторов. Даже я не знал, у кого ключ.

– Кроме того, если ты принимаешь много пациентов с коронавирусом за короткое время, ты подвергаешься большой вирусной нагрузке, что повышает риск осложнений.

– Честное слово, Оли, ты мне совсем не помогаешь. Я стараюсь фокусироваться на хорошем, – возмутился я, делая первый глоток кофе. Кофе был недостаточно крепким, но я все равно продолжил его пить.

– А что здесь хорошего? – спросил он.

– Ну, во-первых, из-за мешковатого медицинского костюма не видно лишнего жира, который я набрал с момента закрытия тренажерных залов. Я хочу начать кампанию за то, чтобы после пандемии это была наша постоянная униформа.

Мы помолчали пару минут.

– Ты написал завещание? – в итоге спросил Оли.

– Все, хватит. Мне нужно звонить пациентам, – я встал и открыл дверь. Оли пожал плечами и вышел.

По пути домой с работы я заметил радуги, которые появились в окнах людей в благодарность работникам Национальной службы здравоохранения. Мой страх стал превращаться в чувство вины. Все говорили о «войне» с коронавирусом. Сотрудники Национальной службы здравоохранения были солдатами, которым нужно было быть храбрыми. Солдаты никогда не боятся, даже перед лицом смерти.

Я всегда знал, что из меня получился бы ужасный солдат. Я читал о несчастных штатских мужчинах, которых призывали в армию во время мировых войн, и знал, что я точно оказался бы одним из тех, чья каска слишком велика и чей автомат не стреляет. Я был не приспособлен для войны, но у меня, как и у тех штатских, не было выбора. В нас вселили чувство долга.

Честно говоря, мне было стыдно говорить о своем страхе. Я знал, что это неправильно, но все вокруг так старательно изображали нас героями, что я не мог никому рассказать о своих чувствах.

По пути домой я заехал в супермаркет, чтобы купить что-нибудь поесть на смену в красной зоне. На полках ничего не осталось. Взяв пачку чипсов и диетическую колу, я ушел, чувствуя себя еще более несчастным.

Красная зона находилась не в той клинике, где я обычно работал. Когда я ехал на первую смену, я включил на телефоне чириканье птиц, которое всегда меня успокаивало. Оливер звонил мне, пока я был в дороге, но я не стал брать трубку.

Персонал красной зоны состоял из двух администраторов и еще одного врача общей практики. Ранее я с ними не работал, и все они показались мне вполне расслабленными.

– Мы просим пациентов ждать на парковке, – сказала администратор.

Она представилась, когда я вошел, но я не расслышал ее имя, а переспрашивать было уже слишком поздно. Ее искусственные ногти сильно отросли, хотя раньше она наверняка делала маникюр каждую неделю. «Еще один минус локдауна», – подумал я.

– Я в полном комплекте средств индивидуальной защиты иду к пациенту и надеваю на него плотно прилегающую маску, – продолжила она. – После этого я веду его в ваш кабинет. Хотите чай или кофе?

– Что, простите? – переспросил я.

– Хотите чай или кофе?

– Да, спасибо, – ответил я.

– Что именно вы хотите? – женщина смотрела на меня так, словно сомневалась, что я действительно врач.

– Мне, пожалуйста, чай с молоком, – сказал я.

– Раздевалка там, защитные костюмы в комоде. Оставьте свои вещи здесь: вам нельзя брать их в кабинет, поскольку там чистая зона.

Я нахмурился, увидев угол, в котором я должен был оставить пальто и сумку. Он был прямо у переполненных мусорных ведер.

– Не беспокойтесь, никто их не украдет! – рассмеялась администратор.

К тому моменту, как я вошел в компьютерную систему, первый пациент уже приехал и ждал на парковке. Я решил просмотреть его карту. Клавиатура и мышь были обернуты пластиковой пленкой, чтобы их можно было обрабатывать после каждого пациента. Из-за этого набирать текст было практически невозможно. Это напомнило мне, как в нашем детстве отец хранил пульт от телевизора в пакете. Нужно было прилагать двойные усилия, чтобы кнопка сработала. «Это чтобы защитить его от ваших пальцев», – утверждал он.

«Какой смысл в кнопках, если их нужно защищать от пальцев?» – недоумевал я.

Джеку было 63 года. В карте говорилось, что у него высокая температура и трудности с дыханием из-за обострения астмы. Он жил с женой, и у нее тоже был жар, но ей было не так плохо, как ему. Я надел комплект средств индивидуальной защиты, который состоял из очков (к счастью, они у меня были), хирургической маски, пары перчаток и пластикового фартука. Очки плохо на мне сидели, а маска не прилегала к лицу. Хлипкий пластиковый фартук был еще хуже: первый порвался, когда я его завязывал, поэтому мне пришлось его выбросить и взять другой. Честно говоря, пакет, покрывающий клавиатуру, выглядел гораздо прочнее фартука. Мои руки, уши, а также большие участки лица и шеи оставались оголенными. Если бы вирус захотел меня поразить, он бы с легкостью пробрался через средства индивидуальной защиты. Нам говорили, что они соответствуют национальным и научным рекомендациям, но я не понимал, какую защиту мне может обеспечить пластиковый фартучек.

Однако солдаты не обсуждают приказы генералов, поэтому мы просто пошли в бой, зная, что командующие сделали все, чтобы свести риск нашей гибели к минимуму.

Честно говоря, я совершенно не был в этом уверен.

Безымянная женщина-администратор привела Джека ко