Сигизмунд Дичбалис - Зигзаги судьбы

Догадавшись, что он меня «объегоривает», я снял чемодан с тележки, дал ему 20 крон и пошёл обедать в ресторан при вокзале. За 17 крон я хорошо поел и запил еду литром пива. По вокзальному радио объявили о поезде на Нюрнберг, и мне удалось без опоздания поспеть на него. И к вечеру я уже был в Нюрнберге.

От одних друзей к другим шёл мой путь, по которому собирал я всё, что могло бы пригодиться в России. Пересылать или перевозить компьютеры, одежду, медицинские препараты и другое было нельзя без машины. Ещё в Мюнхене я прикинул, что будет дешевле купить подержанный автомобиль, чем нанимать машину в каждом городе. Так я и сделал. Нагрузив мой «Пежо» до отказа, мне удалось погрузиться на «Анну Каренину» (паром до Санкт-Петербурга) и отдохнуть пару дней в чистой каюте. По прибытии в гавань произошла долгая задержка. Так много спекулянтов, прибывших с «Мерседесами», наполненными всяким барахлом для перепродажи, протиснулись вперед меня для проверки в таможне, что я уже был готов ночевать на пристани. Но вдруг кто-то из них не мог завести свою машину, и я, обнаглев до уровня местных пройдох, втиснулся прямо в ворота таможни и, заговорив по-английски, прошёл через досмотр на правах «гуманитарной помощи».

Бедные Эмма и Заур, супруга и сын доктора Алексеева, ожидали меня уже несколько часов. Машину разгрузили по известному адресу на набережной Мойки, затем отогнали в гараж знакомых Алексеевых.

Дальше — больше. Меня пригласили в Бузулук, Омск, Москву и Киев. Побывал я и в Казахстане — в гостях у пожилой русской пары.

В Омске познакомился с коневодством и пчеловодством, в Москве и Киеве подредактировал свои мемуары 1941–1945 годов. Вернувшись в Петербург, познакомился с очень милой парой — Леонидом и Наташей Ерёмиными, оказавшими мне огромную помощь с изданием моих мемуаров. На эту книгу, кстати, уже будучи в Австралии, я получил благожелательный отклик Александра Солженицына.

Отзыв А. И. Солженицына на книгу моих воспоминаний

В 1998 году перед самым отлётом в Россию мне защемило нерв позвоночника. Пришлось ходить по Петербургу на костылях

Встретившись ещё раз с моими школьными друзьями, я начал упаковывать свой чемодан и улетел в Австралию только за несколько дней до Октябрьских событий.

Как во сне разбирался я в ворохе газет, книг, подарков и в своих записях, привезённых из России. Каждое утро я смотрел по телевизору репортажи о происходящих в Москве и Петербурге столкновениях и молил судьбу, чтобы моя несчастная Родина избежала бы гражданской войны. Кажется, молитвы мои были услышаны. Я пришёл в себя и начал готовиться к приёму гостей из России.

Но не повезло с поездкой моим гостям. Сперва не дали визу Зауру, потом, несмотря на мои протесты в Посольство Австралии в Москве, семье Рыгасовых. Просто чёрт знает что!

Выслав третье приглашение моим друзьям в Санкт-Петербург, я обратился за помощью знакомого члена парламента и отправил его письмо-поручительство прямо в австралийское посольство в Москве. Это, кажется, помогло сдвинуть дело с мёртвой точки.

Сегодня 8 августа 1994 года, когда я пишу эти стоки, я готовлюсь к так долго ожидаемой встрече. Через две недели, если все пойдет своим чередом, я буду стоять в зале ожидания Международного аэродрома города Сиднея и выискивать в толпе пассажиров знакомые лица друзей.

Ах, как хотелось бы пригласить всех вас, мои дорогие друзья, и принять как долгожданных гостей здесь, в Австралии! Но как это сделать? Вы так далеко от нас! Сейчас, принимая во внимание мой возраст и превратности судьбы, я не имею никаких конкретных планов на будущее. Живу, как говорят, сегодняшним днём и каждое утро благодарю судьбу за то, что опять вижу наше голубое небо, мою семью и всё ещё здоров.

Мой дорогой «ДЕСЯТЫЙ-ПЕРВЫЙ» (или что от него осталось), для ТЕБЯ я написал эти воспоминания.

Я благодарю свою судьбу и австралийский народ, принявший меня и давший мне возможность проявить мои способности, стать равноправным членом нашего общества!

Передо мной висит фотография нашего класса, выпуск 1939 года. Кажется, она принадлежала Иосифу Привальскому, который, как мне сказали, до самой своей смерти был уверен, что я ещё жив.

Память о выпуске 1939 г. школы № 1 г. Ленинграда

Странно, но о нём я тоже очень часто вспоминал и рассказывал своей жене и детям. Я дружил с Иоськой в школьные годы… Может быть, существует какая-то необъяснимая телепатическая связь между людьми с «одинаковой длиной мозговых волн»?

Часто пытался я вспомнить все ваши имена, мой дорогой класс «10-1», но безрезультатно! Та граната 41-го года вышибла многое из моей памяти. И вот, вдруг увидел я во сне весь наш класс, сидящий за партами. Наташа Бондаренко, Буйвол-Кот и Борис Кузьмак на первых партах. Я проснулся, как ошалелый, схватил карандаш и записал на обложке журнала, скорее, чтобы не забыть, двадцать восемь имён из «Десятого-первого» и пару имён из «Девятого-первого» — тех, о которых я тоже думал. Представьте себе — это было задолго до того, как у меня появилась надежда на встречу.

Друзья! Давайте поднимем воображаемые бокалы и чокнемся с верой в то, что мы встретимся все вместе опять!

А до той поры вам всем, и каждому, и каждой — всего доброго и счастливого! И ещё один тост — то же самое желаю НАШЕЙ РОДИНЕ!! Она, конечно, не пропадёт, вот только скорее бы ей выздороветь!

Искренне Ваш, Сигизмунд из «Десятого-первого», выпуск 1939 года

1995 г., Австралия

Часть IV. РУССКИЕ В АВСТРАЛИИ

МОЙ САЙТ «РОД — РОА»

Моим обращением к одноклассникам заканчивалась книга моих воспоминаний, вышедшая в свет в 1995 году. С тех пор прошло ещё несколько лет…

Каждый год, поднимались наши бокалы — последними усилиями «Десятого-первого», вернее, теми, кто ещё был в состоянии поднимать их!

За эти годы ушли в лучший (?) мир ещё шестеро из нашего выпуска. Несмотря на «болячки» и трудности в передвижении, последний раз нам удалось встретиться для условного «празднования» нашего восьмидесятилетия, в июле 2001 года. Мы пожелали друг другу то, что пожелали бы сами себе (как поёт Вахтанг Кикабидзе в песне «Пожелание») и… разошлись по домам «скрипя косточками».

Ну а мне снова пришлось лететь «домой» — аж до самой до Австралии. Почему «домой» в кавычках?

Каждый раз, проходя через таможню в России по пути домой, я внутренне обещаю себе, что этот раз будет последним! Но по приезде в свой уютный домишко в ставшей мне родной Австралии, что-то внутри у меня начинает ныть: «хочу назад, хочу назад».