Джим Уайт - Джеймс Хэрриот. Биография

Благодаря женитьбе на Одри Адамсон стиль жизни Дональда претерпел существенные изменения. Одри, происходившая из семьи богатых судостроителей, купила прелестный загородный дом, «Саутвудс-Холл», и в 1945 году они с Дональдом туда переехали. Женившись на девушке со средствами, Дональд мог позволить себе приятно проводить время — охотиться, ловить рыбу и гулять по поместью, расположенному в чудесном месте в холмах в нескольких километрах к востоку от Тирска. Поскольку Дональд больше не испытывал финансовых затруднений, ему не было нужды напряженно работать на Киркгейт, 23. К тому же в лице Альфа Уайта он нашел старательного работника и коллегу.

Однако в конце 1945 года Альф решил, по его собственным словам, что ему «хватит быть простофилей». Теперь у него была прочная репутация среди фермеров, и, чувствуя, что положение позволяет ему требовать от Дональда более справедливого соглашения, он снова заговорил с ним о партнерстве.

На этот раз Дональд, хоть и опять отказал ему в полноправном партнерстве, согласился предоставить Альфу равную долю в прибылях практики начиная с 1946 года, что привело к колоссальному повышению его доходов. В 1945 году он получил всего 464 фунта, — около 9 фунтов в неделю, а после разделения прибылей пополам с Дональдом он заработал 1229 фунтов за 1946 год, — скачок на 265 процентов. Эти деньги достались Альфу тяжким трудом, но он ничего не имел против. Он был на пути к успеху.

Говорили много всяких глупостей о том, что Альфа Уайта нещадно эксплуатировали на протяжении всех лет его работы ветеринаром, что он получал жалкие гроши и относился к своему старшему партнеру со смешанным чувством страха и подобострастия. Его 9 фунтов в неделю в 1945 году, безусловно, никак нельзя назвать жалованьем бедняка, а 20 фунтов в неделю в 1946-м перенесли его в разряд высокооплачиваемых работников. В 1946 году, когда Альф зарабатывал 20 фунтов в неделю, дипломированный бухгалтер, к примеру, получал вдвое меньше.

2 мая 1949 года Альф Уайт окончательно пустил корни в Тирске: он стал полноправным партнером Дональда. Альф не заплатил за это ни пенса, но ему пришлось отрабатывать свою долю другими способами, что подтверждает соглашение между партнерами: «Пункт 11. Названный Джеймс Альфред Уайт посвящает все свое время делам партнерства и усердно работает, а также прилагает все силы для соблюдения интересов упомянутого партнерства. Названный Дональд Вон Синклер уделяет делам партнерства столько времени, сколько считает нужным».

В намерения Дональда явно не входило работать не покладая рук, однако из следующего пункта становится ясно, что партнерство не было таким уж односторонним, как могло показаться: «Пункт 12. Названный Дональд Вон Синклер имеет право на две трети от платы, причитающейся ему или партнерству за профессиональные услуги, оказанные им в рамках названной практики, или на одну треть от чистой прибыли названной практики, в зависимости от того, какая сумма окажется меньше. Названный Джеймс Альфред Уайт имеет право на получение остальной суммы чистой прибыли партнерства».

Это означало, что Альфред Уайт станет зарабатывать больше Дональда Синклера, — так и будет до конца их профессиональной деятельности. Альф всегда работал больше Дональда, но и зарабатывал больше. Он продемонстрировал терпение и решимость в достижении своей цели, — спустя больше двадцати лет эти два качества снова проявят себя, когда он будет добиваться успеха в совершенно иной области деятельности.

Договор, по всей видимости, устраивал обе стороны, так как они следующие сорок лет оставались друзьями и партнерами.

Альф всегда считал, что ему очень повезло, что он знал такого человека, как Дональд Синклер, а Дональду, в свою очередь, судьба подарила честного и трудолюбивого коллегу. Альф стал верным и бескорыстным партнером Дональда, и Джеймс Хэрриот был столь же великодушен в изображении Дональда в образе незабываемого Зигфрида Фарнона.

Глава 14

Когда летом 1945 года Дональд и Одри Синклер переехали из дома 23 на Киркгейт в «Саутвудс-Холл», Альф с семьей вернулись из Соуэрби в старый дом в Тирске и прожили там восемь лет. Вместе с ними переехала теща Альфа Лаура Дэнбери. Его тесть, Хорас Дэнбери, умер в январе того же года, и Лаура не хотела оставаться одна в «Блейки Вью». Следующие тридцать лет «Лап», как все ее называли, будет жить с нами.

Лал не была типичной сварливой тещей из анекдотов. Это была спокойная, доброжелательная дама, с которой мы ни разу не ссорились. Она не доставляла никаких хлопот напротив, оказалась ценным приобретением, поскольку всегда охотно выполняла обязанности няньки, когда Альф с Джоан куда-нибудь уходили. Она также очень помогала Джоан управляться с большим домом — вместе с дочерью занималась готовкой и уборкой.

Несмотря на помощь Лал, содержать дом на Киркгейт в чистоте оказалось тяжелой ношей для Джоан. Альф постоянно переживал, видя, как жена днем и ночью надрывается в этом огромном доме. Она была просто одержима домашней работой и упрямо боролась, стараясь, чтобы все в доме сверкало и было в идеальном порядке. «Ради всего святого, Джоан! Перестань скрести эти каменные полы!» — этот крик мы слышали почти каждый день. Видя, что его мольбы остаются без ответа, Альф понял, что единственный способ остановить саморазрушение жены — это найти другой дом и уехать с Киркгейт. «Домомания» матери станет главной причиной нашего переезда из старого дома в 1953 году.

Все три этажа были в распоряжении семьи. Верхний этаж, где сначала жили Альф и Джоан, почти не использовался. На втором этаже располагались три спальни и ванная, а внизу — гостиная, столовая, кухня и кладовая.

В те дни работы с собаками и кошками было очень мало, и приемных и кабинетов врача попросту не существовало. Клиенты заходили прямо в дом, где их животных осматривали на маленьком деревянном столике.

Просторные и прекрасно оборудованные кабинеты, показанные в сериале и фильмах по книгам Хэрриота, были сильным преувеличением. Настоящий «Скелдейл-хаус» никогда не выглядел столь внушительно, и наши комнаты часто превращались в своего рода приемные и кабинеты. Дом с его длинными извилистыми коридорами и прелестным садом, безусловно, обладал определенным шармом, но, в общем-то, в нем не было ничего особенного. К тому же он был ужасно холодный.

Жизнь современных специалистов по крупным животным остается нелегкой, им приходится сражаться со сложными случаями в мороз и холод, но они, по крайней мере, возвращаются в теплые помещения с центральным отоплением. Молодой Альф Уайт был лишен этой роскоши. Он возвращался на Киркгейт, 23. Мы провели там много счастливых лет, но старый дом никогда не отличался комфортом. Зимние ветра пробирались в каждую щель, сквозняки гуляли по коридорам, выложенным каменными плитами. В детстве я ходил в коротких штанишках и часто мерз. Отец в ответ на мои жалобы обычно советовал: «Бегай, Джимми, бегай!» — и я носился по всему дому, чтобы согреться.