В некотором царстве - Ольга Ивановна Маркова

А все почему? Потому, что два председателя заправляют! Как мы весну эту встречаем? — Вскочив с места и широко расставив ноги, Пикулов оглядел всех, ожидая ответа.

Варвара тихо прокралась к столу. Она никогда не говорила серьезно с Зоей и вообще не обращала на нее внимания, но сегодня эта светловолосая, со вздернутым веснушчатым носом, маленькая и тонкая девчонка показалась Варваре знающей что-то значительное.

— Зоя, это все здесь пропечатано? — спросила она и погладила уголок зачитанной газеты.

— Здесь…

— Вот тут так и написано? И про женщину, и про жизнь?

— Тут… — В зеленоватых глазах Зои прятался смех.

Варвара жалостливо покачала головой:

— До чего же ты истрепала газетку-то!

Девушка громко рассмеялась. На нее сердито зашипели:

— Тише… собрание же идет…

Зоя не могла удержать смеха:

— Не я ее так… по рукам ходила.

Варвара, склонившись, шепотом попросила:

— Отдай ее мне, Зоя, газетку-то!

— Да ведь ты неграмотная! — Девушка посмотрела в серые немигающие глаза Варвары. — Возьми… потребуется, с тебя спрошу…

Варвара спрятала газету под полушубок. Взгляд ее при этом был прислушивающийся, ушедший в себя.

— Сберегу… Такая ты молоденькая, а уж грамотная… Помолчав, она прошептала: — А могу я, к примеру, буквам научиться? Вот это что за значок? — Взяв карандаш и сморщив лоб, Варвара тщательно вывела на столе букву. Зоя всплеснула руками.

— Да ведь это — пы… буква такая — пы…

Варвара с нарочитым равнодушием протянула:

— А-а! Это — пы? Я так и знала, что это — пы!

Она вновь достала газету. Осторожно разглаживая ладонями уголки, развернула ее перед Зоей, несколько раз провела пальцем по бумаге и прошептала:

— П-р-а-в-д-а…

— Так ты читаешь, тетенька Варя!

— Вот только это я и умею… Я ведь знаю, что это «Правда».

— Ну, какая вот это буква? — Зоя остановила свой палец на одной из букв в слове и вопросительно смотрела на Варвару. Та напряженно терла рукой лоб и шевелила губами. Наконец вздохнула:

— Не знаю…

В семнадцать лет тяжело сдерживать смех. Он поминутно округлял розовые щеки Зои. Но сейчас, сделав серьезное лицо, девушка важно кивнула:

— Хочешь, я тебя читать научу?

— Нет, зачем! Я сама помаленьку доберусь.

Семен Пикулов неожиданно громко крикнул:

— Эх, пораньше бы это все до нас дошло… Чего по колхозам настряпали! Хозяйство зорили… Пораньше бы!

Выпрыгнула откуда-то побледневшая Лукерья.

— И что ты мелешь! Не слушайте его, люди добрые, сам не знает, что городит! — Подбежав к мужу, потянула его за рукав к выходу.

— А что я сказал особенного? — бормотал он.

Казалось, даже клочья его бороды ощетинились, зашевелились. Лукерья повела его из правления. Сзади затылок Пикулова был изрезан морщинками, и от этого Варваре почему-то стало особенно жаль его.

Дренов крикнул:

— Вот она, сознательность-то у человека: на нашу Советскую власть замахнулся, на партию!

Зоя, ошеломленная, оглядывала всех и медленно бледнела.

Приходя теперь на работу, девушка каждый раз приносила свежую газету и подолгу сидела с Варварой, разбирая буквы, складывая слова.

К ним подсаживался Федя Лузин, не отрывая глаз, следил за девушкой, слабо улыбался, когда Зоя разражалась смехом, и молчал. Он заметно вытянулся за последнее время. Черный пушок над губой делал его совсем взрослым парнем. Но Зоя, казалось, не замечала его.

— Как морковки из гряды, я буквы-то вытягиваю… — шептала Варвара. И просила: — А вы, ребята, никому не говорите, что я читать учусь… И так насмешками-то, как снежками, все сердце мне облепили…

Она не могла поверить, что есть колхозы, в которых люди подводами получают хлеб. Снимки лиц на газетных листах были тусклы, сливались, но радость колхозников чувствовалась в улыбках и в жестах, вызывала зависть.

Мечта о счастье не давала Варваре забыться. После таких читок она становилась все беспокойнее. Часто просила девушку:

— Поищи мне в газетке, как за коровами ухаживать, удой прибавить. Наверное, и об этом пропечатывают… Федя мне как-то читал…

Взволнованная всем новым, что открывалось, она требовала, чтобы ребята читали газету от слова до слова.

Раз Зоя прочитала о работе колхоза «Авангард» в Западносибирском крае, где артельщики построили клуб, завели несколько грузовиков, трактор, у них уже была большая молочнотоварная ферма, колхозники имели в домах швейные машины…

— Как же они смогли? — допытывалась Варвара. — Узнать бы…

Слыша о том, как вырастают новые города, заводы, как строится в Москве метро, как горячо соревнуются магнитогорские рабочие и вся страна следит за каждым их днем, Варвара восторженно шептала:

— До чего только люди не дойдут! Люди-то какие пошли!

Узнав о том, что существует машина комбайн, которая сразу жнет и молотит, расспрашивала про ее устройство и горячо твердила:

— Подождите, будет у нас и трактор, и комбайн! — точно с ней спорили, не верили ей.

Зоя не спорила. Заражаясь восторгом и верой Варвары, мечтала о своем:

— А я… Я на комбайнера выучусь… Яша Никулин трактористом будет, я — комбайнером… Ух, дела какие завернем!

— Яше твоему вначале в колхоз вступить надо… — хмуро возражал Федя. Помолчав, он неизменно уходил из избы, скрывался на скотном.

— Отец у него против, у Яши… — сообщила раз Зоя и покраснела. — А он все равно в колхоз вступит, вот увидишь, вступит!

Варвара любила смотреть в глаза девушки. Всегда живые и блестящие, они вспыхивали еще ярче, как только возникал разговор о Яше Никулине.

Снова колхозники требовали в правлении заработанные трудодни. Снова Чувелев растерялся: выплачивал одним, обещал другим, распоряжался выдавать по фунтику муки. Люди ходили хмурые, раздраженные, недоверчивые.

У Лизаветы, которая снова слегла, часто бывали колхозницы, жаловались на жизнь.

Варвара тоже направилась к Чувелеву просить о выплате.

— Устыдится же он когда-нибудь…

Увидя ее в правлении, Петр поднялся из-за стола, шагнул навстречу. Варвара оглянулась. Может, за ней еще вошел кто-нибудь: не ее же появлению так обрадовался председатель. В дверях никого не было.

— Ну, соседка, работенку я тебе нашел… — торжественно объявил он. — В ревизию выдвинул… надо, думаю, и бедняков подтягивать, не вечно им в дураках ходить… И даже указал на стул, впервые в жизни приглашая Варвару сесть.

Она села, с возрастающей враждебностью следя за ним.

— Даже Лизавета и та против была. Бегал я к ней, советовался… Где, говорит, ей справиться! — Петр надулся, склонил вбок голову и важно развел руками. — А я говорю: эка важность, пусть не справится! Пусть учится! Дренова я же выдвинул. И против него они говорили… А сами Федьку Лузина тянут. Лучше-то не нашли! Грамотный, слышь, а что мальчишка понимать в хозяйстве может? Разве так наша партия говорит? — Петр значительно помолчал и, настойчиво глядя Варваре в глаза, ответил: — Наша партия учит выдвигать… чтобы с самого низу