Теодор Гладков - Ковпак

…Минуло две недели пребывания отряда в Аревичах, когда Ковпаку принесли радиограмму со знакомым уже текстом: «Примите ценный груз». На этот раз «ценным грузом», прибывшим 20 апреля, оказались секретарь Центрального Комитета КП(б) Украины Демьян Сергеевич Коротченко и несколько ответственных работников ЦК партии и ЦК комсомола республики. Правда, в целях соблюдения секретности о том, кем являлись прибывшие в отряд товарищи с Большой земли, никто в отряде, кроме командования, не знал. К Коротченко обращались просто «товарищ Демьян», не называя ни фамилии, ни должности. Секретарю ЦК партии и доложил Ковпак уже подведенные итоги рейда на Правобережье. Цифры оказались внушительными: пройдено с боями свыше 6400 километров, уничтожено 14 железнодорожных мостов, 28 шоссейных, пущено под откос 14 эшелонов, потоплено 15 речных судов, разгромлено 6 станций, 7 узлов связи, истреблено свыше 6 тысяч гитлеровцев. Собрано и передано командованию Красной Армии большое количество важной информации, оказана действенная помощь десяткам местных партизанских отрядов и подпольных групп. «Товарищ Демьян» передал Ковпаку указание Москвы продолжить и расширить разведку Правобережья. Командование Красной Армии уже знало, что «Днепровский вал» — миф, но оно нуждалось в точных сведениях о действительных укреплениях гитлеровцев на великой украинской реке. До 300 разведчиков Вершигоры участвовало в выполнении этого ответственного задания. Под тщательный контроль были поставлены берега Днепра от Речицы и Гомеля до самого Киева. Ощупывались, наблюдались, брались на заметку каждая дорога, мост, паром, брод. И Петр Петрович имел впоследствии все основания написать:

«Мы не льстили себя надеждой, что этот наш кропотливый труд решает важную проблему стратегии. В великой войне вообще слишком мала была песчинка нашего отряда. Но сейчас мы знаем, как протекала одна из славнейших операций Отечественной войны — битва за Днепр. И думается мне, что в небывалом в истории военного дела решении форсировать большую реку с ходу, раньше, чем враг успеет занять на ней жесткую оборону, и форсировать ее именно на участке Гомель — Киев, думается мне, что в этом решении есть и наша капля творческого, пытливого, осмысленного государственного труда».

Ковпак долго не мог привыкнуть к мысли, что здесь, в тылу врага, среди партизан, подвергаясь опасности наравне с ними, находится секретарь ЦК партии. Это подсказывало Деду естественную мысль: значит, партия высоко оценивает дела партизан, если посылает к ним одного из своих руководителей. Старик чувствовал острую, тревожную ответственность за безопасность «товарища Демьяна». Все же здесь фронт, хоть и в тылу врага, а на фронте все бывает…

При участии Коротченко партбюро соединения было по примеру частей Красной Армии преобразовано в парткомиссию, секретарем которой стал Яков Григорьевич Панин. Дед и Руднев принимали в ее работе самое активное участие, особенно при разборе заявлений бойцов и командиров о приеме в партию. Ковпак строго и сосредоточенно слушал выступавших товарищей, молча кивал головой, соглашаясь, изредка меткой репликой, замечанием уточнял, дополнял, изменял что-то во мнении говоривших. К этим своим обязанностям относился не формально, партийная работа всегда была и оставалась для него кровной частью его самого. И часто думал: здорово же это получается — в тылу врага принимаем людей в ряды ленинской партии коммунистов, да еще при участии секретаря ЦК!

Много и горячо помогал Дед во всем и партизанскому комсомолу. Когда-то Радик Руднев был единственным комсомольцем отряда — теперь их насчитывалось около 600! Прибывший из Москвы Михаил Андросов оказался храбрым партизаном и прекрасным молодежным вожаком. Во всем опираясь на твердую поддержку командира и комиссара, он со своими хлопцами развернул кипучую деятельность. И вот уже работают курсы подрывников — на них учатся 140 молодых партизан. Создаются целые комсомольские подразделения. К концу пребывания в Аревичах они составляют внушительную силу: 4 комсомольские роты, 28 диверсионных групп, 49 пулеметных расчетов.

У партизан появилась своя типография, в ней командует бывший корреспондент РАТАУ в Глухове Иосиф Мудрик. Только за время рейда по Правобережью типография отпечатала 100 листовок общим тиражом 50 тысяч экземпляров. Сейчас немногие сохранившиеся листовки, от времени пожелтевшие и ломкие, бережно хранятся в архивах и музеях. Они несли народу слова большевистской правды, поднимали дух, звали к борьбе, были не менее грозным оружием, чем партизанские пулеметы.

Как никогда остро, Ковпак осознавал в эти дни, что народная война вошла теперь в новую стадию. Она нынче — огромная сила, возрастающая с каждым часом. Взять хотя бы то же междуречье Днепра, Десны и Припяти — сколько здесь стало партизанских отрядов! Крупнейший из них — соединение черниговских партизан под командованием Алексея Федоровича Федорова, тоже Героя Советского Союза и генерала. Он с группой всадников примчался на командный пункт Ковпака, чтобы договориться о взаимопомощи как раз во время боя с немецкой флотилией. А вскоре последовал совместный удар партизан Ковпака, Федорова и Мельника по важному опорному пункту оккупантов — городу Брагину. Гитлеровцы потеряли в Брагине 400 человек убитыми и все склады — их спалили дотла.

Ковпак смеялся довольно:

— Гуртом и батька легше биты!

Между тем разведка стала приносить тревожные сведения: немцы готовят против партизан решительную наступательную операцию, причем силами не одних только охранных войск, но и фронтовых воинских частей. Операция эта готовилась под кодовым названием «Мокрый мешок». «Мокрый» — потому что разыграться должна была на непролазной болотистой местности при впадении Припяти в Днепр. «Мешок» — потому что имела целью загнать партизан в этот безвыходный, гиблый угол и уничтожить. Прорваться Ковпак мог только на северо-запад, но здесь путь в спасительные леса Полесья «запирал» расквартированный в местечке Хойники словацкий охранный полк.

Вот тогда-то Ковпак и Коротченко и приняли неожиданное решение — нейтрализовать словаков! План был рискованным, но, как это всегда было у Деда, имел под собой определенную основу. От нескольких перебежчиков Ковпак, Коротченко, Руднев и Вершигора знали, что многие словацкие солдаты хорошо относятся к русским, что даже командир полка подполковник Йозеф Гусар служит немцам только из-за страха, что гитлеровцы репрессируют его семью. Решено было послать Гусару письмо…

Это послание, написанное на полоске материи, за подписями Ковпака и Руднева, вызвалась добровольно передать Гусару разведчица Александра Карповна Демидчик, бывшая учительница. С необычным и опасным заданием она справилась блестяще. Сразу же по возвращении отважной женщины из Хойников Петр Петрович Вершигора записал ее рассказ. Приводим его полностью. Разговор советской партизанки и словацкого офицера протекал следующим образом: