Нина Демурова - Льюис Кэрролл

Лодочная прогулка, предпринятая 17 июня 1862 года, за две с небольшим недели до исторического пикника, оказалась не очень удачной. В ней помимо Дакворта, трех девочек Лидделл и Чарлза, приняли участие его сестры Фанни и Элизабет, приехавшие погостить в Оксфорд вместе с тетушкой Люси. Присутствие сестер «мистера Доджсона» девочек смутило — они притихли, не было слышно обычных шуток и смеха. Впоследствии Алиса вспоминала, что обе мисс Доджсон казались им «ужасно старыми» и к тому же «толстыми» — девочки боялись, как бы лодка не перевернулась. На обратном пути — английская погода всегда так ненадежна — внезапно собрались тучи, пошел проливной дождь. Чарлз решил оставить лодку и возвращаться домой сушей. Он довел девочек вместе с Фанни и Элизабет до единственного дома, известного ему в Сэдфорде, — дом миссис Бротон, у которой снимал комнату его друг Рэнкин, — где они могли обсушиться; сам же вместе с Даквортом отправился искать коляску. Поиски затянулись: лишь дойдя до Иффли, Дакворт и Чарлз, наконец, наняли шарабан и послали его к миссис Бротон. Эта прогулка нашла отражение в сказке, рассказанной девочкам Лидделл, в которой у «моря слез» появляется странное общество промокших насквозь птиц и зверьков, «имевших весьма неприглядный вид». Девочки с радостью узнавали в этой компании птицу Додо (это сам Доджсон), попугая Лори, который поспорил с Алисой, надулся и твердил: «Я старше, чем ты, и лучше знаю, что к чему!» (это, конечно, Лорина, старшая из сестер), Орленка по имени Эд (младшая сестра Эдит) и даже Дакворта, который был известен под именем Дак (Duck — утка). Девочки потом очень веселились, читая сказку; особенно приятно было то, что никто, кроме них, этой шутки не понимал.

После этой неудачной прогулки Доджсон был очень занят — принимал экзамены, а 2 июля присутствовал в Шелдонском театре[62], где происходили торжественные собрания при ежегодном вручении почетных премий докторов наук. По обычаю их вручал кто-то из оксфордских выпускников, занявших к тому времени высокое положение. Здесь Чарлз впервые увидел Гладстона, представлявшего в парламенте Оксфордский университет[63], будущего премьер-министра.

На следующий день он обедал у ректора и собирался после ланча взять девочек на прогулку по реке. Однако пошел дождь и прогулку пришлось отменить. Впрочем, дети и «мистер Доджсон» не скучали; девочки принялись петь. Между прочим, спели и популярную в то время негритянскую песню «Эй, Салли». Особенно задорно звучал ее припев:

Эй, Салли, прямо и бочком,Эй, Салли, топни каблучком!

В дневнике Чарлз отметил, что его юные приятельницы «очень выразительно» исполнили эту песню. Она (разумеется, с измененным текстом) вошла в первоначальный вариант сказки, где Черепаха Квази, адресуясь к треске, поет «грустную песню» — это не что иное, как пародия на веселую «Эй, Салли»:

А ну, на дно со мной спеши —Там так омары хороши,И спляшут с нами от души,Треска, моя голубка!

Грифон подхватывает припев:

Треска и прямо, и бочком,Мигни глазком, махни хвостом!Есть много рыб — но нет милейТрески, моей голубки![64]

Можно себе представить, как веселились сестры, услышав этот вариант песни!

Четвертого июля 1862 года Доджсон, Дакворт и три девочки Лидделл отправились на прогулку по реке. День выдался солнечным и даже жарким. Правда, в метеорологическом журнале Оксфорда записано, что день был «прохладным и хмурым»; но, вероятно, к тому времени, когда после ланча компания собралась в путешествие, распогодилось. Поднялись в лодке вверх по реке, миновали гостиницу «Форель». (Теперь там паб с тем же названием, где подают прекрасную форель и, конечно, бифштекс; поклонники Кэрролла часто посещают его. Довелось и мне посидеть в солнечный день за столиком над рекой и отведать тамошние яства.)

Солнце припекало. В 1932 году миссис Харгривс (в далеком прошлом — Алиса Лидделл) свидетельствовала: «„Приключения Алисы под землей“ были почти целиком рассказаны в палящий летний день, когда в воздухе под лучами солнца дрожало знойное марево. Мы сошли на берег в Годстоу, чтобы переждать жару под стогом сена».

Доджсон был в превосходном настроении и охотно согласился рассказать девочкам сказку.

В стихотворном посвящении, которое позже откроет публикацию сказки, он описал эту прогулку:

Июльский полдень золотойСияет так светло,В неловких маленьких рукахУпрямится весло,И нас теченьем далекоОт дома унесло.

Безжалостные! В жаркий день,В такой сонливый час,Когда бы только подремать,Не размыкая глаз,Вы требуете, чтобы яПридумывал рассказ.

И Первая велит начатьЕго без промедленья,Вторая просит: «ПоглупейПусть будут приключенья».А Третья прерывает насСто раз в одно мгновенье.

Но вот настала тишина,И, будто бы во сне,Неслышно девочка идетПо сказочной странеИ видит множество чудесВ подземной глубине.

Но ключ фантазии иссяк —Не бьет его струя.— Конец я после расскажу,Даю вам слово я!— Настало после! — мне кричитКомпания моя.

И тянется неспешно нитьМоей волшебной сказки,К закату дело, наконец,Доходит до развязки.Идем домой. Вечерний лучСмягчил дневные краски…[65]

Нет, до развязки было далеко: пройдет еще немало дней, прежде чем сказка будет закончена.

Первая, Вторая, Третья… В стихотворении они выступают под именами Prima, Secunda, Tertia (в Оксфорде часто прибегали к латыни) — так Чарлз назвал девочек Лидделл: старшую — тринадцатилетнюю Лорину Шарлотту, среднюю — десятилетнюю Алису Плэзнс и младшую — восьмилетнюю Эдит. Экспедиция описана в стихотворении весьма подробно; те же детали находим в мемуарах остальных участников. Героиней сказки была Алиса, черноволосая девочка с челкой.

В тот день, как вспоминали они потом, сказка Доджсону особенно удалась. Впоследствии Робинсон Дакворт так опишет впечатление, которое произвел на него этот рассказ: «Я греб, сидя на корме, а он на носу… так что сказка сочинялась и рассказывалась буквально через мое плечо Алисе Лидделл, которая была „рулевым“ нашей лодки. Помнится, я обернулся к нему и спросил: „Доджсон, ты это сам сочинил?“ А он ответил: „Да, я сочиняю на ходу“». Сам Чарлз позже признавался: «Я очень хорошо помню, как в отчаянной попытке придумать что-то новое я для начала отправил свою героиню вниз по кроличьей норе, совершенно не думая о том, что с ней будет дальше…» Сказка так понравилась сестрам Лидделл, что Чарлз то и дело прибавлял к ней что-то во время последовавших прогулок — до начала августа ректорское семейство оставалось в Оксфорде, девочки требовали продолжения истории.