Седьмой отряд - Энди Макнаб

Когда мы приземлились в первый раз, он отвел меня в сторону. «Забудь, чему тебя учили в Брайзе, всю эту жесткую звездообразную фигню. Тебе нужно быть гибким. Больше сгибай руки и ноги. Используй свое тело, а не руки. Все придет, приятель, все придет».

Он лег на живот на песок и прогнулся в спине. Это был «земледайвинг»[87] — то, что мы все делали, когда отрабатывали групповую акробатику. Его руки не были вытянуты прямо в стороны, как меня учили. Они были согнуты, а ладони находились почти перед ним. Его запястья были расслаблены. «Пусть поток колеблет их. Используй его, а не борись с ним».

В некоторые из дней мы часами лежали на плоских тележках размером два на два фута, отрабатывая групповую акробатику. Вы ложитесь, выгибаете спину, затем толкаетесь ногами, оттачивая движения. Это не было всеобщей свободой: вы летели, соотносясь с остальными, и ждали своей очереди присоединиться. Самым важным человеком был ключевой. Это был тот, кто должен стабильно падать, выдерживая направление, чтобы другие могли подлететь к нему и держаться рядом, пока не наступит их очередь присоединиться. Ключевой не был лучшим парашютистом — он обычно был из последних. Неудивительно, что ключевым назначали меня, а Ниш был последним.

Мы провели пару дней, не занимаясь ничем, кроме как развлекаясь прыжками. Мы кувыркались, переворачивались, скользили, крутились, экспериментировали с разными способами захвата друг друга. Мы даже временами устраивали «контактную проверку», подлетая к жертве так, чтобы оказаться в вихре прямо над ней, когда она падала. В результате мы падали на его ранец и оба теряли устойчивость и уходили в беспорядочное падение. Все это помогало почувствовать воздух.

Вскоре я обнаружил, что вхожу в ритм жизни мальчиков-мороженщиков. Всякий раз после приземления мы стягивали с себя комбинезоны и оставались в шортах, ботинках и солнцезащитных очках, возясь с куполами. Мы по очереди катались на двух мотоциклах по целине в ближайшее средневековое поселение в поисках мороженого.

Следующей большой проблемой было сделать так, чтобы оно не таяло во время тридцатиминутного обратного пути. И тут Ниш придумал вымочить в воде пару арабских шемагов и замотать ими прикрепленную к багажнику пластиковую коробку. Пока мы гнали с ней обратно через пустыню к нашему C-130, испаряющаяся влага действовала как импровизированный холодильник.

58

Большинство стран не приветствуют вторжение военных самолетов в их воздушное пространство. Они поднимутся на перехват, и если пилотам не понравится то, что они увидят, они выпустят по вам шквал ракет «воздух-воздух». С другой стороны, коммерческие «дружественные» самолеты мелькают на экранах радаров каждый день недели. Поэтому многие из наших заданий начинаются с прыжка с военных самолетов, летящих по коммерческим воздушным трассам, или из грузовых отсеков коммерческих авиалайнеров, принадлежащих имеющим тайную договоренность авиакомпаниям. Они почти всегда подразумевают соединение группой и почти никогда не выполняются без снаряжения.

В конце концов, мы начали прыгать с оружием и полным комплектом снаряжения, включая Берген, прицепленный под задницей. Доковылять до рампы теперь было совершенно новой игрой; дополнительный вес также ограничивал движения ног в воздухе и заставлял тело садиться, когда вы падали. Даже в этом случае все еще можно было работать в группе — до тех пор, пока вы правильно укладывали Берген. Достаточно оставить один из боковых карманов открытым, и симметрия будет нарушена. Воздух наполнит его, и вас закрутит, как штопор.

Хватило одного прыжка с полной выкладкой, чтобы Ниш начал кипеть. По его мнению, так прыгать с экипировкой не стоит. «Спереди безопаснее. Это помогает падать, обеспечивает более низкий центр тяжести».

Но в наставлении крабов говорилось, что размещать его нужно именно так — сзади.

Он непрерывно спорил с инструкторами Королевских ВВС. «Во всем мире запретили это много лет назад — это небезопасно».

Они были непоколебимы. Наставление было их священным писанием.

По мере того, как неделя подходила к концу, Королевские ВВС все больше и больше злили наши выступления. Они решили, что снаряжение можно сбросить в большом, громоздком коробе MFO, том ящике, который Фрэнк паковал в тот день в Херефорде. Они оснастили его парашютом, предназначенным для выброски тяжелых грузов, и настаивали, что это сработает.

«Все, что вам нужно сделать, это выпрыгнуть и лететь рядом с ним».

Ниш затянулся сигаретой. «Это значит, что у нас не получится сгруппироваться. Погоня за этой штукой будет похожа на «Безумные Гонки»[88].

С тактической точки зрения следовать за ним было бы настоящей головной болью, потому что никто не сможет контролировать ящик. Да и сам по себе ящик не мог быть устойчивым; именно поэтому самолеты не имеют форму ящика.

«Доверьтесь нам».

«Да долбаный, блин, Иисус», — пробормотал Ниш. — «Те два слова, которые вам никогда не захочется услышать от ВВС».

Нас подвели к грузовику, на котором с гордостью выставили его. Парашютная система была оснащена автоматом раскрытия (AOD — automatic opening device), точно таким же, как у нас. Когда достигался определенный уровень барометрического давления (на любой заданной вами высоте), AOD выдергивал шпильку и вводил купол в действие.

Мы использовали их, если прыгали со снаряжением ночью. Можно запросто столкнуться в воздухе, когда падаешь в темноте. Если столкнуться головами, вас могло вырубить. Тогда AOD вышибет ваш купол, но даже это не гарантировало спасение. Если вас крутило и кувыркало, купол могло захлестнуть, или стропы могли так перекрутиться, что он не сможет полностью наполниться.

Мы попробовали совершить дневной прыжок с новой игрушкой Королевских ВВС, но ничего не вышло. Ящик падал со скоростью, казалось, превышавшей все пределы, и улетел куда-то в небеса. За ним было почти невозможно уследить.

Оказавшись на земле, мы отвесили ящику хорошего пинка. Тини попытался открыть его, чтобы посмотреть, есть ли в нем что-нибудь стоящее. Он был заполнен кирпичами и прочим хламом в качестве балласта. Он не был впечатлен.

ВВС настояли, чтобы мы попробовали еще раз. «Практика — путь к совершенству, ребята».

Ящик MFO был установлен на конвейер с направляющими из нержавеющей стали, готовый быть вытолкнутым наружу. На этот раз высоту раскрытия для AOD установили на 3600 футов (1100 м). Как только мы достигли 12000 футов, борттехник наклонился и выдернул «вишню» — красную пластиковую предохранительную чеку — из AOD. Мы проделали то же самое со своими.

Ниш сидел, погруженный в размышления. Казалось, он пребывал в своем собственном маленьком мирке.

Когда мы приблизились к точке выброски, мы с