Взлет - Лазарь Львович Лазарев

Тут же Микулин протянул министру список станочного оборудования. В первую очередь речь шла о больших карусельных станках, необходимых для изготовления крупногабаритных деталей мотора. И уже в течение ближайших недель Микулину удалось значительно обновить станочный парк опытного завода.

Новый реактивный двигатель был спроектирован и построен за год. Даже по нынешним временам такие сроки удивляют. А ведь это был первый реактивный мотор, да еще с большой тягой — 3 000 килограммов, получивший индекс АМ-2. Прямо-таки чудо!

Но в технике чудес не бывает. Бывает только чудесная техника, чудесный мотор.

На первый запуск собрались сотни людей. И тут произошел досадный казус. Для запуска реактивного мотора решили приспособить старый АМ-38. Но инженер, которому поручили это дело, от нервного напряжения поставил АМ-38 так, что он должен был вращать АМ-2 в обратную сторону. Запуск пришлось отложить. Нервы у всех были на пределе. В отнюдь не парламентской форме окружающие высказались об умственных способностях виновного. А Микулин в сердцах прогнал его с испытаний. Наконец, на следующий день запустили мотор. Над Москвой-рекой понесся воющий звук, он становился все выше и выше, переходя в свист. И хотя свист неприятно бил по барабанным перепонкам, все с наслаждением вслушивались в него: ведь это подал свой голос первый советский реактивный мотор. Потом пошли испытания. Мотор подвесили к потолку, от него тянулись тросы к столбам, врытым в землю. Двигатель взвыл, тросы натянулись и стрелка на шкале динамометра пошла по циферблату. 1 000 килограммов, 2 000, 2 500. Мотор натужно выл на пределе, и стрелка, словно повинуясь этому вою, замерла перед цифрой 3 000. Есть требуемая тяга. Когда стрелка уперлась в цифру 3 000, лицо у Микулина, прежде каменное от напряжения, словно он сам силился выжать эти три тонны, озарила озорная улыбка. Потом он крепко обнял и расцеловал всех, кто был в этот момент на испытательной станции.

Итак, в конце 1946 года двигатель АМ-2 с тягой в три тонны был построен и отлажен. Но черт возьми! Какой это движок — хороший или плохой. Кто сможет ответить на этот вопрос? Когда в процессе работы над поршневым двигателем возникала какая-то проблема, то к Микулину обычно приезжала комиссия во главе с Климовым. И наоборот. Поспорив день или два, они всегда приходили к соглашению. Так же как и со Швецовым.

Но дело в том, что «реактивного опыта» у советских конструкторов пока нет. И лишь микулинское ОКБ сделало первый советский оригинальный работоспособный реактивный двигатель с тягой в три тонны, который проработал в боксе половину положенного срока.

А что, если обратиться за консультацией к немецким специалистам?

В мемуарах Генерального авиаконструктора А. С. Яковлева говорится:

«Как известно, немецкие специалисты прибыли в Советский Союз, но попытка их использования не привела к положительным результатам…»[6]

Когда немецким инженерам предложили испытать микулинский движок, они выразили недоумение: видимо, русские что-то напутали. С конца войны прошло всего полтора года, а они утверждают, что уже создали такой мощный двигатель, который не смогла создать ни одна немецкая фирма. Явно какая-то чепуха!

Тем не менее движок привезли, поставили на испытания. Подвешенный мотор закрепили тросами к врытым в землю столбам. Однако, едва двигатель взвыл и тросы натянулись, как, к удивлению иностранных инженеров, столбы были вырваны из земли. Немцы изумленно вытаращили глаза. На следующий день столбы укрепили как следует и испытания продолжили. Движок развил указанную в паспорте тягу и тем самым окончательно обил с иностранцев спесь.

24 января министр авиационной промышленности Хруничев был вызван вместе с Микулиным к Сталину. Правительство назначило крупную премию — 600 тысяч рублей тому главному конструктору, чей реактивный двигатель первым пройдет государственные испытания.

Едва они вошли в кабинет, Сталин спросил:

— Правда, что Микулин построил реактивный двигатель и он прошел половину госиспытаний?

— Правда, товарищ Сталин, — широко улыбнулся Хруничев. — Тягу он развил большую, почти три тонны.

— Что ж, — сказал Сталин, — придется его премировать. Я думаю, что половину премии он заслужил.

— Безусловно, товарищ Сталин, — подтвердил министр.

Микулин растерянно посмотрел на Сталина. «Хорош я буду, — промелькнуло у него в голове, — люди по три смены работали, света не видели, а я положу себе в карман 300 тысяч. Да как я им после этого в глаза смотреть буду!»

Он решительно шагнул вперед.

— Разрешите обратиться, товарищ Сталин, — твердо сказал он.

— Слушаю тебя, — удивился Сталин.

— Товарищ Сталин, не надо мне этих трехсот тысяч. А если вы считаете, что мы поработали хорошо, то прошу наградить весь наш завод орденом Ленина, тем более что за войну завод награду не получил. И дополнительно разрешите представить список на награждение особо отличившихся работников.

Наступило молчание. Сталин внимательно посмотрел на него. Потом вполголоса сказал, обращаясь к Хруничеву:

— Каких людей вырастили, а? — И громко произнес: — Список отличившихся представить к двадцати двум часам. Чтобы завтра Указ в «Правде» был.

Выйдя из кабинета в приемную, министр сказал Микулину:

— Ну, я тебя поздравляю. Однако одна нога здесь, другая у себя на заводе. И чтобы через два часа у меня на столе был список. Понял?

— Понял, — кивнул Микулин и первый раз в жизни чуть ли не бегом припустился по кремлевскому коридору.

Через пятнадцать минут он уже был у себя на заводе, благо до Кремля от него было рукой подать, и туг же созвал объединенное заседание парткома и завкома. В повестке дня был только один пункт: список сотрудников, представляемых к награждению.

Взяв длинный список, он помчался в министерство. Хруничев с нетерпением ожидал его. Сунув список в папку, он тут же отправился в Кремль.

Наутро 25 января 1947 года во всех центральных газетах был опубликован Указ Президиума Верховного Совета о награждении опытного завода орденом Ленина.

Далее следовал длинный список награжденных сотрудников. Среди них были и Стечкин, и Туманский, получившие ордена Ленина, и Виталий Сорокин, награжденный орденом Трудового Красного Знамени.

Сам Микулин был удостоен ордена Ленина. Вскоре ему присвоили звание Генерального конструктора по авиадвигателям. Почти одновременно с работой над АМ-2 в ОКБ, руководимом А. М. Люлька, завершили испытание собственного реактивного двигателя ТР-1 с тягой в 1 300 килограммов. Однако в отличие от микулинского этот двигатель полностью прошел всю программу испытаний. И 3 марта 1947 года в ОКБ пришла правительственная телеграмма.

«Конструктору тов. Люлька. Поздравляю Вас и весь коллектив с успешным завершением государственных испытаний созданного Вами первого отечественного реактивного двигателя. Желаю дальнейших успехов. И. Сталин».

На празднике в честь Дня Воздушного флота в 1947 году