Майк Науменко. Бегство из зоопарка - Александр Исаакович Кушнир

Мама Майка была чутким и преданным человеком, но творчество сына ей было не очень близко. Они с отцом искренне старались его поддерживать, но вряд ли могли в полной мере оценить то место, на которое претендовал их сын. Однако после концерта родители выглядели совершенно счастливыми. «Когда я шла на выступление в ДК Крупской, дрожала и думала: «Как он может перед такой большой аудиторией выступать?» — рассказывала Галина Флорентьевна. — И, надо сказать, что я была поражена той степенью свободы, с которой он держался на сцене. При своих, в общем-то, скромных вокальных возможностях, он сумел достичь немалого».

Надо отметить, что в тот момент Майк находился совершенно в другой плоскости. Дело в том, что прямо за кулисами «гений звука» Андрей Тропилло назвал лидера «Зоопарка» символистом, а затем признался, что считает его музыкально-поэтический багаж лучшим в русском роке, не исключая «Аквариум». И тут же предложил поработать над новыми композициями — несмотря на тотальный прессинг и общий стрем.

«Роль Тропилло тогда сложно было переоценить, — вспоминал Фан-Васильев. — Он задурил голову администрации, что у него записываются пионеры и старшеклассники. Андрей часто кормил и поил голодных музыкантов, чтобы только сессия состоялась».

Записывать новый альбом «Белая полоса» было решено в разгар летних каникул — в одной обойме с «Начальником Камчатки» группы «Кино» и «Днем Серебра» «Аквариума». Таким образом, музыканты трех рок-команд перемешались на записи нового опуса «Зоопарка». К примеру, в композициях «Гопники», «Хождения» и «Буги-вуги каждый день» отметился басист «Аквариума» и «Кино» Александр Титов.

«Все делалось очень быстро, — объяснял позднее Титов. — Майк предлагал материал, я работал с ним минут пятнадцать, и мы записывали. За один вечер мы сделали пять композиций. У Майка музыка такая — целый стандарт».

Выступая в то время на квартирниках, Науменко неоднократно заявлял, что пишет у Тропилло сразу два альбома. Но потом угомонился и сконцентрировался исключительно на 14 композициях, вошедших в «Белую полосу».

На нескольких треках сыграл барабанщик «Секрета» Алексей Мурашов, на нескольких — Женя Губерман, который впоследствии называл эту запись «своей худшей работой». Я множество раз встречался потом с Губерманом, но, увы, не догадался попросить комментарий по этому высказыванию на диктофон.

В свою очередь, Фан искренне считал, что барабаны записались очень удачно, заявив в одном из интервью, что больше всего ему нравится играть с Губерманом, «потому что для Жени — это жизнь... Он очень хорошо слышит музыку в целом. Не только то, что играет бас-гитара, но и всех остальных».

Примечательно, что в тот период Майк активно знакомил своих музыкантов с массой новых пластинок — от Джей Джей Кейла и Лу Рида до Ten Years After и The Rolling Stones. Теперь соратники Науменко стали больше концентрироваться на аранжировках, а к текстам относились спокойно, зная их содержание на уровне приблизительного смысла.

Студийный опыт с «Уездным городом N» раскрепостил музыкантов «Зоопарка», и они постепенно начали проявлять инициативу. К примеру, Саша Храбунов применил ряд технических новшеств — начиная от примочки собственного производства, дающей характерный «блюющий» звук и заканчивая остроумной фишкой с использованием двух «искаженных» гитар.

«Я наконец-то разобрался в тонкостях студийного саунда The Rolling Stones, в котором применялась техника сдвоенных гитарных риффов, — рассказывал мне позднее Храбунов. — В итоге на этой сессии мне удалось воспроизвести натуральный «роллинговский» звук».

Похоже, во время «Белой полосы» сбылась мечта Майка о том, чтобы гитары в студии ревели, как идущий на посадку самолет. Что же касается его вокальных партий, то с их записью была связана одна курьезная деталь.

«У Майка существовал незначительный дефект дикции при произношении шипящих букв, — поделился секретом Андрей Тропилло. — В студии это означало переизбыток высоких свистящих звуков. Поэтому ему приходилось смазывать губы слоем бесцветной помады, которая уменьшала искажения от произношения шипящих букв. Еще надо помнить, что в тот момент группа «Зоопарк» существовала почти виртуально. Поэтому и “Белую полосу”, и “Уездный город N” мы делали фактически вдвоем — наполовину это было мое, а наполовину — Миши Науменко. Поэтому Майк на этих альбомах собственноручно писал: “Аранжировано и продюсировано «Зоопарком» и А. Тропилло”. Любопытно, что в расширенном варианте “Белой полосы”, переизданном значительно позднее, Науменко на одном из дублей поет: “Я не люблю «Землян» / Я люблю только то, что пишет Андрей Тропилло”».

Во время этой сессии продюсер, как и прежде, применял свои фирменные креативные ходы.

«Когда записывались «Гопники», — вспоминал Храбунов, — Тропилло для создания жуткой атмосферы выключил свет. И писали все в полумраке, чтобы мрачняка такого поддать».

Осенью 1984 года альбом «Белая полоса», активно тиражируемый магнитофонными писателями, резко «пошел в народ». Спустя несколько месяцев его активно слушали все регионы: от Калининграда до Владивостока. И ни один человек даже представить не мог, что это последний «прижизненный» альбом группы «Зоопарк».

Штурм Казани

...Были и такие, которые из ничего делали нечто очень великое, а это великое снова превращали в ничто.

Франсуа Рабле

Осенью 1984 года во всесоюзной прессе появилась очередная серия материалов, содержавших критику текстов Науменко. В частности, «Собеседник», «Комсомольская правда» и «Смена» обвиняли песни «Зоопарка» в антисоциальности, пошлости и чуть ли не в пропаганде насилия.

«Что делает толпу на дискотеках скачуще-ухающей, что заставляет компанию слушать «Пригородный блюз»? — разглагольствовал на страницах «Комсомольской правды» некто В. Липатов. — Очевидно, мода. Мода на музыку и тексты, соответствующие среднемещанскому образу жизни... Такая музыка перегораживает дорогу развитию — душевному и нравственному».

Давление социума на Майка росло в геометрической прогрессии. Вскоре стало понятно, что записываться в Доме юного техника становится небезопасно, причем как для музыкантов, так и для звукорежиссера. Примерно через год, когда в стране уже был взят курс на перестройку, Андрея Тропилло все-таки уволили с работы. Повод для этого был найден максимально нелепый.

«Когда я вернулся из отпуска, мне неожиданно заявили: «Парень, а у тебя прогул!» — рассказывал мне Тропилло двадцать лет спустя. — Самое смешное, что никакого прогула не могло быть, потому что летом дома пионеров не работают, и каждый преподаватель готовит лабораторию к учебному году. Тем не менее, мне говорят: «Уж если ты прогулял, то пиши заявление по собственному желанию!» Студия закрылась и больше никогда не работала. С годами она оказалась разломана, разобрана, и там теперь сидит контора, торгующая полудрагоценными камнями».

Итак, студии у Майка не было и никаких концертов на горизонте также не предвиделось. Чтобы не сойти с ума