Василий Пушкарёв. Правильной дорогой в обход - Катарина Лопаткина

знаком, но теперь предпочитаю иметь с ней дело через близких знакомых.

Вот как обстоит дело: пока С. З. Раппопорт жива, она с портретом сестры не расстанется. А ей 80 лет, здорова и может прожить еще 20.

Она женщина одинокая, и если помрет, то есть опасность, что квартиру опечатают, потом будут делать инвентарь, станут требовать какие-то наследственные пошлины, целая кутерьма. Я стараюсь добиться, чтобы Софья Захаровна теперь же оформила свой дар Гос. Русскому музею, с тем, однако, чтобы ГРМ оставил бы ей портрет в пожизненное пользование. Но все это идет через старых дамочек – больше болтовни, чем дела.

Я предложил бы Вам написать теперь же С.З. официальное письмо приблизительно такого содержания: нам стало известно, что Вы решили передать Гос. Р. музею акварельный портрет Вашей сестры работы В. Серова. Позвольте выразить Вам… благодарность за Ваш дар, который (всякие комплименты…). Я прилагаю текст дарственного письма, которое нам необходимо получить от Вас в двух экземплярах (кажется так?). Как видите, в этом письме указано, что портрет этот пожизненно остается у Вас на хранении от Гос. Р. музея – это соответствует выраженному Вами желанию. Получение от Вас дарственного письма нам позволит: 1– теперь же внести портрет Н.З.Р. в каталог Гос. Р.м., с указанием, конечно, что он поступил в дар от Вас, и 2 – избежать всяких затруднений административного и налогового порядка в момент, когда картина должна будет покинуть Францию.

Если Вы решили такого рода письмо написать, то копию пришлите, пожалуйста, мне вместе с копией дарственного письма, кот. С.3. должна Вам дать. Я постараюсь, чтобы все это прошло как следует. Вы, вероятно, уже нашли, что акварель, о которой пойдет речь, подписана В.С.908 и упомянута на стр.366 последнего издания монографии о Серове (девочка Н. З. Раппопорт). Подтверждаю Вам, что волокита и расходы будут страшными, если С.З. оставит Вам портрет по завещанию. Что же касается отправления из Парижа в Ленинград, то за это дело я возьмусь с удовольствием и о расходах Вам думать не нужно. Шлю Вам, дорогой Василий Алексеевич, сердечный привет. С искренним уважением, Л. Гринберг.

Важно: Софья Захаровна когда-то была за кем-то замужем. Поэтому ее фамилия не Раппопорт, а Madam Sophie Szeniczey (Венгрия, что ли? А как по-русски написать – ума не приложу. Может быть, «Сеницай?)

Адрес ее: 6 rue de Sergent Maginot, Paris,16. Лучше, Я думаю, послать ей письмо через меня».

Русский музей точно выполнил рекомендации Льва Адольфовича и почти слово в слово все переписал из его проекта в свое письмо Софье Захаровне и на официальном бланке за № 325/4 от 3 марта 1971 г. послал его вместе с проектом дарственного свидетельства опять все тому же неутомимому Гринбергу.

Вот текст проекта дарственного свидетельства:

«Я, нижеподписавшаяся Софья Захаровна Szeniczey, настоящим объявляю свое решение принести в дар Государственному Русскому музею в Ленинграде СССР принадлежащий мне живописный портрет, изображающий мою сестру Нину Захаровну Раппопорт, работы известного русского художника Валентина Александровича Серова. Размеры портрета: выс.____________ см, шир.________________см. Техника исполнения и материал: акварель, бумага. Дата исполнения: 1908 г. Подпись автора: В.С.908.

Зафиксированный здесь дар вступает в силу при соблюдении следующего условия: Государственный Русский музей приобретает право владения портретом с того дня, когда будет юридически оформлен документ, согласно которому портрет моей сестры, являясь собственностью музея, остается на моем хранении пожизненно. С моей стороны дается обязательство никому и ни при каких обстоятельствах не передавать портрета без ведома и согласия музея. Подпись______________, дата:_____. Удостоверение нотариуса».

13 апреля 1971 г. Лев Адольфович сообщал:

«Дорогой Василий Алексеевич,

видел я многожды эту Софью Захаровну Сеницай, жалкую и несносную старушенцию. Со всем она как будто согласна. Не уйдет от Вас этот Серов, но мне еще не раз придется встретиться с С.З. и добиться, чтобы дарственное письмо в 2-х экземплярах было, наконец, написано, подписано, удостоверено, Вам отправлено, копия – в культурное посольство, перевод на французский язык с печатями и заверенной подписью наклеен сзади на портрет – словом вся музыка очень простая, когда человек хочет с этим разделаться, но ужасно длинная, когда женщина одинокая, как отставная собака, и находит в этих операциях случай поговорить сто раз по телефону и предлог призывать меня, несчастную жертву, к себе для нескончаемых разговоров. Грозит мне – уже С.3. меня предупредила – сопровождать ее куда полагается для удостоверений подписи. Грустная перспектива! В следующий раз постараемся, чтобы дарительница была молодая блондинка и обольстительная красавица.

Боюсь, что я не поблагодарил Вас за древний Псков, который вы так любезно мне прислали. Простите меня, но вот уже месяц, как жизнь моя кипит, бурлит и радостно испаряется: приехал из Мексики мой сын, привез также красавицу-жену, приехал из Annecy старший сын со своей женой и идут у нас оргии и нескончаемые празднества. А Псков чрезвычайно интересен, спасибо сердечное.

С искренним приветом, уважающий вас Л. Гринберг».

Дарственное свидетельство было подписано Софьей Захаровной 3 июня 1971 г., а 8 июня Лев Адольфович посылает его в Русский музей.

«Дорогой Василий Алексеевич,

Серов – портрет Нины Раппопорт.

Вот, наконец, два экземпляра дарственного письма Софьи Захаровны Сеницай. Задержка постыдная, в которой моя вина не большая, чем самой дарительницы. Не в этом сила. Я хочу теперь попросить Вас самым убедительным образом неотлагательно – сегодня же, если это только возможно, отправить Софье Захаровне (а копию – мне) официальное извещение о принятии дара и о предоставлении С. З. права пожизненно хранить картину. Думаю, что полезно было бы такое же письмо послать в посольство.

Срочность объясняется тем, что С. З. С. уезжает в конце июня на три месяца и ей чрезвычайно желательно, чтобы все формальности были закончены до отъезда. Пришлите одновременно этикетку музея, которую мы наклеили бы позади картины. Дайте ей уже номер, хотя бы временный.

Я оставляю в посольстве, у советника по культуре, Юрия Васильевича Борисова, копию дарственного письма, а также другое, написанное по-французски, чтобы избежать всяких затруднений в получении портрета после смерти С. 3.

Желаю Вам всего доброго, дорогой Василий Алексеевич, с искренним уважением, Л. Гринберг, 8 июня 1971.

За мое письмо, которое фактически сочинил Лев Адольфович, Madam Sonia Szeniczey (так она написала на конверте) поблагодарила меня «за столь сердечное (чисто по-русски) письмо от 3 марта, касающееся серовского портрета и (ee) покойной сестры, Нины Раппопорт. Все здешние формальности могли быть закончены лишь на днях, и Лев Адольфович, который так дружески этим занялся, отправил их Вам, как подтвердил мне третьего дня по телефону». Теперь она будет ждать дальнейших вестей по этому поводу и шлет мне «сердечный русский привет».

16 июня 1971 года я послал письмо Льву Адольфовичу вместе с актом № 3149, в котором фиксируется принятие дара, запись портрета в Книгу поступлений