Владимир Маяковский - Памфлеты, очерки и зарисовки

Это уже не сколок с московской культуры. Разница не количественная, а качественная. Это столичная культура — экономического, политического и культурного центра Азербайджана.

Сходства культуры — это не насилие сотни миллионов над десятком, — это общность идей одного трудового человечества, на разных языках строящего одну коммунистическую культуру.

На другой день я сорок минут мчал трамваем через новенький город в клуб Шаумяна — рабочие-подростки слушали стихи, не шелохнувшись, а потом — засыпали снегом записок.

— Что такое рифма?

— Как выучиться стать поэтом?.. и т. д.

Через три часа заторопились, но и торопливость особенная.

— Кончай, товарищ, а то завтра в семь утра трубы таскать, а уходить не хочется.

Я взялся писать и о Минске, и о Харькове, и о Краснодаре, и о Казани, но не могу оторваться на коротком расстоянии фельетона и от одного Баку.

Поэты и писатели, где живая хроника городов и людей?

Жизнь интереснее и сложнее поэтических и беллетристических книг о ней.

Я видел, как хохотали рабочие Баку над Яковом Шведовым, повертевшимся по Баку в качестве метра и потом тиснувшего в Москве стих (проснитесь, тов. редактор! У вас есть Б. С. Э.?) о том, что баржи наливаются нефтью прямо в Баку и прямо прут на Босфор, и даже без крохотной пересадки. А в хвост к этому стиху пристегнул от стиха бакинского поэта Юрина и без всяких кавычек.

Это пишет «знаменитый», бывший в Баку, а что пишут не знаменитые и не бывшие?

Провинция слопает! — так, что ли?

Фактов я еще наприведу в других очерках, но выводы и сейчас ясны.

Провинций много и сейчас, но они не то и не там, где были раньше. Провинция — думать, что для стихов подойдет и Каспийское море, впадающее в Черное.

Провинция — думать, что стихи величественнее газетной заметки, хотя их, как видите, можно высасывать из пальца (даже из чужого!), и никто за это из поэтов не выгоняет.

По Советской республике накопились новые факты, и ловить их в записную книжку интереснее, чем размусоливать потрепанный любовный фактик в целый роман или рассказ. Интереснее и читателю и писателю. Если писатель продолжит по-старому, его перерастет и массовый читатель, как уже перерос многие категории культработников.

Союз Советских Республик — это не политическая формула. Это жизнь тела территорий и наций со светлыми и особенными головами столиц.

[1928]

Комментарии

«ПАРИЖ (ЗАПИСКИ ЛЮДОГУСЯ)». «ПАРИЖ. ТЕАТР ПАРИЖА». «ПАРИЖ. БЫТ». «ПАРИЖСКИЕ ОЧЕРКИ. МУЗЫКА». «СЕМИДНЕВНЫЙ СМОТР ФРАНЦУЗСКОЙ ЖИВОПИСИ». «ПАРИЖСКИЕ ПРОВИНЦИИ». «СЕГОДНЯШНИЙ БЕРЛИН».

Маяковский выехал впервые за границу в мае 1922 года. Поездка была непродолжительной, да и сама эта «заграница» не была для него новинкой: она совсем недавно входила в состав Российской империи и только в результате Октябрьской социалистической революции обрела статут независимого государства. Это была буржуазная Латвия, а точнее, ее столица — Рига, куда Маяковский приехал, по-видимому, 3 мая и пробыл немногим более недели (13 мая он уже вернулся в Москву). Поездка была предпринята Маяковским в связи с намечавшимися планами издания в Риге ряда книг по заказу Госиздата, в частности издания поэмы «Люблю» одним из рижских издательств. Поэт намеревался также прочесть публичную лекцию о советской литературе. Однако осуществить все эти планы не удалось. Он сразу же был взят на учет охранкой как особо опасный иностранец, как «работник комиссариата просвещения, — работник представительства Советской России», за каждым шагом его неусыпно следили опытнейшие филеры. Публичная лекция была запрещена по решению министра внутренних дел, а отпечатанный к этому времени тираж книги «Люблю» (2500 экз.) конфискован и полностью уничтожен. Неосуществленными оказались и другие издательские планы.

Первая зарубежная поездка Маяковского не нашла широкого отражения в его творчестве. О своих впечатлениях от этой поездки он расскажет сразу же по возвращении в Москву лишь в стихотворении «Как работает республика демократическая?». Однако уже эта кратковременная поездка предопределит в значительной мере как сам характер восприятия поэтом зарубежного буржуазного мира, так и ярко выраженную публицистическую и сатирическую заостренность в освещении этого мира, характерные для всех последующих его зарубежных поездок.

Недельное пребывание в чистенькой, сытой и благополучной Риге помогало поэту еще лучше осознать грандиозность тех социальных, политических, культурных и нравственных преобразований, которые происходили в голодной, разутой, раздетой, но по-настоящему свободной и по-настоящему демократической Советской России. Маяковский развенчивает «благоустройства заграничные», вскрывает истинную сущность буржуазных порядков, лицемерие и ханжество «демократических» правителей Латвии, иллюзорность так называемых «демократических прав» и «демократических свобод». Поэт издевается над людьми, низкопоклонствующими перед буржуазным Западом, представляющими «буржуазный рай» в самом розовом свете и не желающими видеть пропасть, которая разделяла этот «рай» на два непримиримых лагеря — труда и капитала. С гордостью противопоставляя буржуазной Латвии свою страну, Республику Советов, Маяковский делал вывод:

Зря,ребята,на Россию ропщем.

Все это определяет и тот насмешливо-иронический тон поэта в описаниях «демократии», «свобод» и «благоустройств заграничных», сочетающийся с патриотической гордостью и пафосом утверждения нового мира, новых общественных отношений, которые станут характерными для всех последующих произведений Маяковского на зарубежные темы, включая очерки и памфлеты такого рода. А к этим боевым жанрам публицистики поэт обращается сразу же после возвращения из второй, более длительной поездки своей в Европу, которая состоится в октябре — декабре того же, 1922 года. Часто будет он пользоваться этими жанрами и в последующие годы, когда возникнет потребность поделиться своими зарубежными впечатлениями с многомиллионными массами читателей газет и журналов.

Когда осенью 1922 года Маяковский собирался в длительную поездку за границу, в Берлин и Париж, то в тезисах к одному из своих выступлений записал, что едет не удивляться, а удивлять (ГММ, зап. кн. № 14, 1922). А в газетном отчете о вечере Маяковского, состоявшемся 3 октября в Большом зале консерватории, приводятся следующие слова из его выступления: «Я уезжаю в Европу, как хозяин, посмотреть и проверить западное искусство. Искусство должно идти и служить массам» («Вечерние известия». 1922, 9 октября). В этот день, 9 октября, поэт выехал через Ревель (ныне Таллин) и Штеттин (ныне Щецин) в Берлин.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});