Самсон - Самсон. О жизни, о себе, о воле.

– Прости, Платон, – были мои первые слова. – Ты заслуживаешь большего. Почестей и роскошных похорон, водки и хорошей закуски. Тебя не хоронили так, как следовало бы: тебя просто бросили и присыпали землей. Спасибо хоть на том, что поставили на твоей могиле крест. Не очень ты почитал Бога, но твоя душа теперь с ним на небесах. Ты всегда был справедливым в воровских спорах, и вряд ли еще скоро найдется такой судья, как ты. Я клянусь, Платон, продолжить твое дело, хотя бы своими поступками приблизиться к тебе, потому что превзойти тебя невозможно. Клянусь соблюдать наши воровские законы. Не нами они выдуманы, и не нам их отменять. Лучше жизнь свою положу, чем отступлюсь от них.

Я помолчал несколько минут.

– Ты извини меня, Платон. Больше я сюда не вернусь. Не будет для этого у меня времени. А тебе вот от меня подарок.

Я достал бутылку водки, распечатал и сбрызнул горьким напитком могилу.

– Пей, Платон! Крепка водка, а тебе она вдвойне крепче покажется.

То, что осталось, я поставил на могилу у самого креста. Бутылка накренилась, но не пролилась. Словно и она охмелела, но осталась на ногах.

– А ты, Господи, прости раба своего грешного и не будь к нему слишком строг. Поверь, он не самый худший из людей, как это может кому-нибудь показаться, – были мои последние слова.

Тогда впервые в жизни я перекрестился и быстро пошел прочь. Впереди меня ждала новая жизнь. Жизнь настоящего вора в законе…

* * *

Почувствовав усталость, я решил, что на сегодня хватит. Отложив в сторону ручку, прилег на шконку. В моей голове роились разные мысли. Я размышлял о том, почему в нашей жизни так много несправедливости и почему Бог, если он есть, спокойно на все это смотрит. Взять хотя бы меня. Почему сейчас, когда я наконец-то понял, в чем истинный смысл жизни, мне приходится снова продолжать жить этой блатной жизнью, а не находиться рядом с семьей? Неужели даже сейчас, под конец жизни, мне не дано прожить ее остаток спокойно? Видимо, нет…

Постепенно от размышлений о бренности жизни я плавно перешел к настоящим событиям и проблемам. Прошло уже больше двух недель, как в промзоне заработал мебельный цех. По правде сказать, вся эта задумка поначалу показалась мне утопичной, но вот прошло какое-то время, и на самом деле этот цех стал приносить неплохие дивиденды. Опять же с машинами, которые приезжали за мебелью в зону, передавалось немало грева. Единственное, что не давало мне покоя, это то, что все складывалось слишком ровно. Опять же меня не покидало чувство, что за моей спиной идет какая-то мышиная возня. «Надо бы дернуть к себе Кота и узнать, что там нового на «промке». К тому времени я договорился, чтобы его перевели в ночную смену, и теперь он работал на производстве мебели. С этими мыслями я и уснул.

Так как до поверки оставалось совсем немного времени, сон мой был чуткий, поэтому, как только в зоне заработал сигнал на утреннее построение, я поднялся со шконки. Все было как всегда. Шаман замутил чифирь, я принял свои таблетки и отправился на поверку.

– После построения найдешь мне Кота Краснодарского, – сказал я Шаману, прежде чем выйти из барака.

– Сделаем, Самсон.

Но искать проигравшего каталу не пришлось – как только менты произвели подсчет нашего отряда, он сам подошел ко мне на плацу.

– Здорово, Самсон. Разговор есть, – озираясь по сторонам, сказал Кот. – Как закончится поверка, я приду к тебе.

На том и порешили.

По дороге в барак я тормознул Матроса.

– Ко мне сейчас подходил Кот; по-моему, у него есть для меня какая-та информация, поэтому предлагаю тебе тоже поприсутствовать. Если будет что-то стоящее, то будет о чем потом помозговать.

– Добро. Пошли, послушаем этого каталу, – согласился Матрос.

Когда мы вошли в барак, Кот уже топтался возле дверей. Даже невооруженным глазом было заметно, что он нервничал. Пройдя к себе в проход, я указал на место напротив.

– Садись, Кот, рассказывай, что привело тебя к нам. – Я посмотрел на Матроса, давая понять, что он тоже будет присутствовать при разговоре.

Сразу после того, как Кот пошел работать на промзону, я объяснил ему, что он должен всеми правдами и неправдами добывать мне информацию о том, что творилось в мебельном цехе. На такое мое предложение Кот, естественно, вытаращил глаза, сказав, что он не сексот и стучать ни на кого не намерен. Тогда мне пришлось ему напомнить, что если бы не я, то он сейчас бы ходил в фуфлыжниках или и того хуже – в петухах.

– Вот если бы я тебя, Кот, попросил докладывать обо всем, что творится в мебельном цехе, гражданину оперу, это и было бы стукачеством. А так ты просто будешь рассказывать, какие движухи происходят на промзоне.

Я видел, что мои слова не очень-то убедили каталу, но больше мы к этой теме не возвращались.

Вот и сейчас, сидя напротив нас с Матросом, он чувствовал, что совершает что-то непорядочное. Это было видно по его поведению. Он все время озирался по сторонам и теребил свои четки.

– Хватит мандражировать, Кот, рассказывай, – я протянул ему кружку с чифиром.

Хлебнув пару глотков, он выдал:

– Похоже, на «промке» готовится неслабый побег.

– Че ты плетешь?! – наехал на него Матрос.

– Да гадом буду – сам видел.

– С этого момента поподробнее – что, как и где видел, – положив ему руку на плечо, сказал я, давая понять, чтобы он не боялся.

Покосившись на Матроса, Кот стал объяснять:

– В общем, иду я как-то по цеху и вижу…..

Из рассказа каталы мы с Матросом узнали, что в цеху, где производилась мебель, есть одна бытовка, в которую никому не разрешают заходить и возле которой всегда дежурит кто-то из блатных. Каждый раз, когда в зону заезжает машина с воли, чтобы забрать готовую продукцию, туда сносятся какие-то сумки и мешки. А однажды, как поведал нам Кот, он проходил мимо; как раз в этот момент дверь открылась, и из бытовки вышел кто-то из окружения Графа. Так вот, Кот успел заметить, что на столе бытовки лежали вольные вещи, а сверху – три сотовых телефона.

– Ну что ж, Кот, за информацию спасибо, а сейчас иди и помни: то, что ты сейчас нам тут поведал, не должен знать никто. Уяснил?

– Конечно, Самсон. Могила. – Катала чиркнул себя по горлу большим пальцем.

После того как Кот ушел, я спросил у Матроса:

– Что думаешь по этому поводу?

– Говорил я тебе, Самсон, что с этим цехом не так все просто. Был бы кто-то другой – это ладно, а вот от Графа другого я и не ждал.

– Значит, получается следующее, – начал я свои размышления. – Граф готовит побег кому-то из своих корешей. Этим самым он убивает двух зайцев. Во-первых, сам понимаешь, что побег – это святое дело, а значит, воры с легкостью одобрят такой поступок Графа. Во-вторых, когда все произойдет, первое, что сделают менты, это придут ко мне как к смотрящему. Ведь если ты не забыл, именно я просил об открытии этого цеха, будь он неладен, – выругался я. – А что последует за этим, даже дураку понятно. Меня сначала упекут в БУР, попрессуют там с полгода, ни тебе посылок, ни тебе свиданий. За это время менты решат, как отправить меня туда, где Макар телят не пас. После этого зона остается без смотрящего, а такого быть не должно. Соответственно, на мое место автоматически становится Граф. А так как в зоне больше нет ни одного вора в законе, он будет единовластным хозяином зоны. Все ясно как белый день, – закончил я.