Герои «СМЕРШ» - Александр Юльевич Бондаренко

в районах, где был ранее установлен жёсткий режим прифронтовой зоны, только в апреле 1943 г. его подчинённые выявили и арестовали 63 агента разведки противника из числа гражданских лиц»[391].

Можно понять, что, во-первых, между командующим и начальником УКР «Смерш» фронта установились, как минимум, деловые отношения, а, во-вторых, Ивашутин сразу же сумел должным образом себя зарекомендовать: шестьдесят три разоблачённых агента — очень серьёзно, порой и одного неразоблачённого может хватить для того, чтобы все планы полетели в тартарары.

Впрочем, это же только о гражданских. Гораздо опаснее, пожаалуй, будет агент, внедрённый в боевые части. А таковых за тот же апрель 43-го, когда противостоящие стороны готовились к решающей схватке, было ещё больше. 16 мая пока ещё полковник (первую генеральскую звезду он получит уже ровно через десять дней) Ивашутин сообщал генералу армии Малиновскому:

«Управлением и отделами контрразведки „Смерш“ Юго-Западного фронта в частях и подразделениях фронта за апрель разоблачено и арестовано 72 агента разведорганов противника. <…>

Забрасываемая на передний край и в ближайшие тылы, внедряемая в войсковые части агентура имела задание разведорганов противника собирать данные о расположении войсковых частей Красной армии, их численном составе, роде войск, наличии вооружений, расположении огневых точек, а также проводить профашистскую агитацию и склонять малоустойчивые элементы к измене Родине и переходу на сторону врага…»[392]

Разоблачать немецких агентов становилось всё сложнее — Абвер и прочие также совершенствовали свою работу. Например, 8 июня в районе Лисичанска через линию фронта перешёл ефрейтор Генрих Суммер, 22 года рождения, рассказавший, что он антифашист и не верит в победу рейха. На допросе в Смерше он подробно рассказал о дислоцированных в районе Орла войсках, о том, что ему известно относительно их планов. Рассказал, что было особенно интересно, что гитлеровцы могут применить какие-то газы…

Вот только — и это контрразведчиков насторожило — перебежчик не принёс с собой ничего вещественного, хотя, по его словам, имел доступ к шифрам и кодам, применяемым при радиопереговорах. А ночью, в камере, Суммер, сносно владевший русским языком, стал обрабатывать своих соседей — одного подозреваемого в шпионаже и польского военнопленного. Долго уговаривать их не пришлось — троица напала на часового, но тот оказал достойный отпор… В результате единственный оставшийся в живых, поляк Сикорский, рассказал, что Суммер имел задание выяснить расположение воинских частей и штабов в полосе обороны 3-й гвардейской армии.

Сообщив о происшедшем в подчинённые органы, Ивашутин рекомендовал особое внимание обращать на подобных словоохотливых «перебежчиков», владеющих русским языком и обладающих сенсационной информацией.

Была также направлена, и не только в отделы Смерша, ориентировка, на что следует обращать внимание при проверке подозрительных военнослужащих. К примеру, погоны на шинелях у немецких агентов вшиты в шов рукава; пуговицы на нижнем белье обтянуты материей; к семизарядному револьверу «Наган» выдаётся не 21 патрон, на три барабана, а 20 — коробочка; печати в документах проставлены очень отчётливо… В общем, чтобы задержать агента, нужно было не тащить в Смерш каждого встречного-поперечного, а быть наблюдательным и внимательным. Тогда и эффективность работы окажется гораздо выше.

Чтобы доказать, что в преддверие Курской битвы Смерш (впрочем, не только он, но и 4-е «Партизанское» управление НКВД, и 1-е управление НКГБ СССР — внешняя разведка, и военные разведчики) сработал гораздо эффективнее гитлеровских спецслужб. Достаточно вспомнить, что 5 июля, за пятнадцать минут до начала немецкого наступления, по изготовившимся к атаке германским войскам был нанесён мощный артиллерийский удар. Вот и всё!

Впрочем, не будем идеализировать ни нашу доблестную армию, ни наши славные спецслужбы — как бы того ни хотелось. Серьёзные проколы случались и у нас, и мы опять же ссылаемся на документы, подписанные Петром Ивановичем.

«В спецсообщении в Военный совет 3-го Украинского фронта от 30 марта 1944 г. начальник УКР „Смерш“ генерал-майор П. И. Ивашутин указал, что один из наших военнопленных, служивший у немцев в подразделении радиоразведки 348-й пехотной дивизии, сумел передать чекистам пакет со своими записями. Советский патриот писал, в частности, следующее:

„Не думайте, что я делаю много пользы <для противника>, потому что я принимаю радиограммы и там что-нибудь совру. Я работаю сейчас у немцев, попал к ним, когда нас окружили… используюсь для перевода радиопереговоров командиров Красной армии… много болтают по радио и раскрывают много сведений“.

Как удалось установить, из тыла врага сигнализировал майор Сергей Фирсов, который работал в группе радиоразведки вместе с ещё пятью военнопленными. Один из жителей только что освобождённого района, опрошенный чекистами, сообщил, что на его квартире несли службу указанные пленные офицеры и солдаты. Сергей просил передать нашему командованию, что „шифры и коды, которыми пользуются в части Красной армии, хорошо известны немцам и что все перехваченные немцами кодированные или зашифрованные радиограммы они легко расшифровывают и поэтому о подготовляемых или осуществляемых операциях своевременно осведомлены“»[393].

Уточним, что ещё 20 октября 1943 года Юго-Западный фронт был переименован в 3-й Украинский.

10 апреля 1944 года войсками 3-го Украинского фронта была освобождена Одесса. Но незадолго до того, как оккупанты оставили город, сотрудники УКР «Смерш» фронта провели дерзкую операцию:

«Четырём офицерам военной контрразведки 5-й ударной армии начальник контрразведки фронта Ивашутин обрисовал ситуацию и дал задание. „Задание состояло в следующем <вспоминал один из участников операции>. Наши войска подошли вплотную к Одессе, немцы и румыны покидали город. Вместе с ними должны были уйти на запад <наши> нелегалы, служившие в Абвере, СС, сигуранце[394]. Уйти, чтобы продолжать работу… Глубоко законспирированные разведчики срочно нуждались в новых шифрах. Старший лейтенант Трегубенко и ещё трое офицеров должны были доставить эти шифры в Одессу до того, как её возьмут наши“. По легенде, разработанной начальником контрразведки, Трегубенко должен был изображать пленного советского офицера, двое других разведчиков — эсэсовцев, а четвёртый — румынского жандарма. Все они были хорошо вооружены. В ночь с 8 на 9 апреля их перевели через линию фронта, и они без происшествий просочились в город: в условиях эвакуации никому до них не было дела. На явочной квартире разведчики получили адреса нелегалов и передали им шифры. В полдень 10 апреля генерал Ивашутин прислал за ними свой „виллис“ и поблагодарил за успешное выполнение задания»[395].

Понятно, что подробности этой операции, как и многое в деятельности спецслужб, навсегда останется под завесой секретности. Даже непосредственные исполнители — старший лейтенант Трегубенко и другие — не знали об этих людях ничего, кроме их вымышленных имён. Их задачей было передать шифры — и забыть о сделанном.

Это лишь один эпизод разносторонней деятельности УКР «Смерш» 3-го Украинского фронта. А вот, например, как работали контрразведчики по одному из главных направлений:

«Всего же к августу 1944 г.,